Евсей Шапиро. Сумерки ДУШИ

Представляем еще одну книгу стихов Евсея Шапиро «Сумерки ДУШИ»

…памяти моего безвременно
ушедшего сына ОЛЕГА посвящаю…

* * *
… В комнате один… Темнеет…
Нет жены и нет детей…
Бродят мысли… Не заметил,
Как растаял в ночи день…

Вспоминаю о неясных
В спешке прожитых годах.
Может, было всё напрасно?
Кто я? Рыцарь иль монах?

Что успел  я в жизни сделать?
Что прочувствовать успел?
Может, жизнь моя лишь тлела?
Может, рано я “сгорел”?

Мысли роятся как пчелы,
И кусают, и жужжат.
Был когда-то я веселым.
Как же всё вернуть назад?

Кто ответит на вопросы?
Их так много, не унять.
Жизнь уходит… Вот уж осень…
Что я жду?… Хотел бы знать…

Нет жены, детей не вижу.
Где вы? Живы ли?… Молчат…
Давит ночь; всё ближе, ближе
Тени страшные гудят…

Мрак… Охватывает ужас…
Звук трубы… Нет сил терпеть.
Никому уже не нужен…
Боже, дай мне умереть…

* * *
…Лежу я в госпитале снова…
Ночь… Я не сплю… И удивляюсь,
уж не в первый раз.
Какая здесь надежная основа,
Здесь лечат чутко, бережно, не на показ!

Есть все необходимые лекарства,
не подделки!
Аппаратура, оборудование — высший класс!
Все заняты работай, каждый своим делом,
Ни на минуту не оставят, не забудут вас.

Врачи, медсестры, даже техобслуга,
Все, кто вас лечат — целый штат.
Их связи так прочны друг с другом —
Функционируют, как автомат.

Кровати здесь, ну право, сказка.
Верти туда-сюда, хоть вверх, хоть вниз,
хоть в бок.
И не скрепят, видать, надежна смазка,
И чувствуешь на них себя ты, словно Бог.

Пускают посетителей свободно,
Не спрашивают: “Кто такой? К кому?”
Любой идет в любое время, как ему угодно,
На сколько хочет, и халат, вторая обувь
не нужны ему.

Сюда я попадал из разных ситуаций.
Был обморок (не раз), а как-то боль в боку.
И не было ни разу профанаций,
Что б просто отдохнуть иль отлежаться “на скаку”.

И операция была однажды.,
Дорогостоящая, как сказали мне.
И это все бесплатно, даже
Хоть и случилось это по моей вине.

Такие льготы лишь для ветеранов,
Для беженцев-пенсионеров, и не вдруг.
Трудиться надо молодым, и без изъянов,
Трудиться для страны и над собой,
не покладая рук…

Их  “СКОРЫЕ”  работают отлично.
Звонок, и в тот же миг (вопросов лишних нет),
Примчатся три машины, как обычно.
Полиция, Пожарная и Мед.

Всё делается быстро и надежно.
Пять дюжих мужиков тебя
как куклу завернут,
Погрузят на носилки, и так быстро,
как возможно,
В приемные покои привезут.

А там, хоть будешь ты стонать,
зайдешься криком,
Пока анализы не сделают, рентген,
Всё внешне выглядит, ну так безлико,
Как будто ты не интересен им совсем.

И это не случайно. По закону
За жизнь твою в решающий момент
Ответственность несет весь персонал,
он будет непреклонно,
Всем, чем возможно, помогать тебе,
неважно, кто ты, бич иль президент.

Конечно, лучше не болеть, но если
Ты заболел, тебе совсем невмоготу,
Пусть кто, хоть Буш или Обама
будет в президентском кресле,
Приветствовать его я буду за версту!

Я дань хочу отдать Америке от сердца
Всех беженцев, которые со мной —
Евреев, Русских, Православных, Иноверцев,
Всех тех, кто так, как к матери,
к АМЕРИКЕ  ПРИНИКЛИ  ВСЕЙ  ДУШОЙ!

* * *
… Скрежет, грохот, вопли, крики,
Стоны, жуткий визг колес —
Поезд сник, как зверь подбитый,
И свалился под откос…

Что-то на путях рвануло,
Свет погас, и в тот же миг
Рыло дьявола мелькнуло,
Испустив зловещий рык!

Взрыв!… И вдруг всё стало тихо…
Я лечу куда-то ввысь.
Боже, я несусь так лихо —
Зашибу!…Поберегись!…

Бог молчит, и я врезаюсь,
Сходу, ужасом объят.
И мгновенно просыпаюсь,
Мокрый с головы до пят.

Сердце как из пулемета,
Дрожь, озноб, холодный пот.
Страшно мне, тревожит что-то,
И покоя не дает.

Всё внутри болит и стонет
От безвыходной тоски.
И души несутся кони
В бездну, где не видно зги…

Сон… Всё тот же сон ужасный.
Вот уже в который раз
Заставляет меня властно
Умирать в рассветный час…

Сына мы не сохранили.
Он ушел в расцвете лет.
Как мы все его любили!
В чем причина? Где ответ?

Может, мы не досмотрели?
Может, плохо берегли?
Может, вникнуть не сумели
Там, где мы помочь могли!…

Он ушел не сознавая,
Что случилось? Почему?
Он ушел, не понимая,
Ну за что, за что ему?…

Он учился и работал,
Отдавая всё, что мог.
Не просил удобств и льгот он,
Легких не искал дорог…

Был талантливым, но скромным.
Он себя не выделял,
И друзьям, родным, знакомым,
Где возможно, помогал.

Он ушел скоропостижно,
И недели не болел.
Как трагично и обидно,
Сколько б сделать он сумел!

Его образ, как икона,
Постоянно — ночью, днем
Манит взор мой неуклонно.
Мысли все мои о нем.

Что мне делать?… Нет ответа…
Не хочу так дальше  жить.
Я разбит, сил больше нету,
Не могу себе простить!

Мне невыносимы муки,
Что преследуют меня.
Я не выдержу разлуки…
Слышу труб призывных звуки —
Смерть зовет, клюкой маня…

* * *
… Мы сына потеряли… Очень рано,
Он прожил только сорок… Как же так?
Он очень чистым был и шел по жизни прямо.
А Бог забрал его, поспешно, второпях…

Когда родился он, все были в напряженьи,
Он долго не ходил, не говорил.
Но вдруг пошел, заговорил так чисто,
с выраженьем,
Как будто свыше его кто-то вдохновил.

Он был мальчишкой умным и смышленым,
Как все играл и бегал во дворе.
Все видели, что был он одаренным
В далекой той и радостной поре.

Он стал товарищем надежным.
Его ценили, уважали ВСЕ за честность
справедливость, ум,
За знания. И понимали, было невозможным,
Его обидеть или ляпнуть что-то наобум.

Он жизнь любил, ценил её мгновенья.
И время даром не терял.
Работал творчески и с вдохновеньем.
Но очень болен был и быстро уставал.

Он никогда не жаловался никому,
и даже близким,
Что болен, трудно жить и очень устает.
Не позволял, чтоб планка жизни
опускалась низко,
И шел без страха, и всегда вперед.

Его любили все: ученики, друзья, родные.
Он музыкой был просто одержим.
Работал наизнос, и даже в выходные.
В делах был непоколебим!

Он жить любил и радовался жизни,
И часто говорил друзьям,
Что надо так прожить, чтоб близким
людям и Отчизне
Не стыдно было за тебя, везде —
и здесь, и там.

Он добрым был, не добреньким, а добрым.
Всегда улыбка на задумчивом лице,
И ликом, говорили все, был на Христа похожим,
Как-будто с думой жил о Боге-об Отце.

Он честно жил, и как несправедливо
Забрать его так рано. Почему?
Другие вон живут поверхностно, лениво,
До ста живут. А Ты не дал дожить свой век ему…

Ты помнишь, что ходить он начал поздно,
И говорить. И так же поздно возмужал.
Он столько б ещё сделал, но Ты так неосторожно,
Не разобравшись в чем-то, вдруг его забрал.

Зачем Ты, Бог, забрал его так рано?
Зачем Ты так БЕЗБОЖНО поступил?
Зачем Ты был таким упорным и упрямым?
Зачем? Тебя, что кто-то торопил?

Зачем осиротил родных и близких?
Учеников, его любивших, как отца?
Зачем Ты поступил так непонятно,
так  жестоко, и, прости, так низко?
Зачем? Зачем?… Вопросам нет конца…

Он жил, Тебя всей жизнью прославляя!
Тебе плохого  он не делал ничего.
Творил, Тебя любя, не ведая Тебя, не зная.
А Ты так отблагодарил его…

Скажи, как дальше жить нам?
Мы больны, как от угара.
Нас поразил, как гром небесный, страх.
Такого мы не ведали пожара,
Какой горит теперь у нас в сердцах…

…Года идут, но боль не утихает.
Наоборот, всё больше с каждым днем
Она растет и сердце разрывает…
И непонятно, как мы всё ещё живем…