Игорь Хентов | Стихи

Игорь Хентов – член Союза писателей Москвы и Израиля, Интернационального СП, музыкант и филолог, дипломант конкурса им. Шолом-Алейхема. Окончил Ростовский Гос. Музыкально-педагогический институт по классу альта (ныне консерватория им. С.В. Рахманинова) и филфак Рост. Гос. Университета (факультет русского я зыка и литературы). Работал артистом и директором симфонического оркестра Ростоблфилармонии, школьным учителем, преподавателем Ростовского музыкального колледжа. Читал лекции в Высших учебных заведениях. Автор около 100 песен, сборника новелл; более 2000 афоризмов и эпиграмм под общим названием «Хентики»; либретто к рок-опере «Моисей», мюзиклов «Новогодние похождения кота в сапогах» и «Дракула». Поэма Игоря Хентова «Боль Земли» для симфонического оркестра и детского и смешанного хоров (музыка композитора Игоря Левина), исполняемая на сценах Европы под управлением выдающегося дирижёра современности Миши Каца (Франция) стала лауреатом конкурса им. Д. Д. Шостаковича.

11 СЕНТЯБРЯ 2001 ГОДА

Павшим гражданам Нью-Йорка посвящается

Этот день сатана разыграл как по нотам,
Партитуру небрежно повесив на рог,
И посланцами Ада пошли самолёты
Ранним утром на шумный беспечный Нью-Йорк.

Пели вечную песнь океанские волны,
Подгоняя бегущие вдаль паруса,
И леса простирали могучие кроны
К позабывшим грозу, голубым небесам.

Улыбались, свернувшись калачиком, дети,
От ресниц разметав бархатистую тень,
И в раскрашенных снах кувыркались медведи,
И бежал за слонёнком пятнистый олень.

Наслаждаясь теплом убежавшего лета,
Просыпались и Гарлем, и Бруклин, и Бронкс,
И блистали в  лучах под крылами Манхеттен
И Свободы, смотрящий в пространство, колосс.

И под рокот моторов и пение джаза
Вслух молились ковбой из техасских равнин,
Инженер из Детройта и врач из Канзаса,
И читал Пятикнижие мудрый раввин.

И насытила смерть до отвала утробу,
Преподав мирозданью кровавый урок:
Словно карточный домик легли небоскрёбы
На, не знавший печали, осенний Нью-Йорк.

Всё же Моцарт сверкает пассажами «Рондо»,
Мудрый Мастер своё продолжает эссе,
И лукаво взирает мадонна Джоконда,
И ведёт к избавленью народ Моисей.

РУМБА

Ах, как гитара звенела сладко,
О необузданной страсти пела –
Румбу выплясывала мулатка
С цвета какао упругим телом.

Губы призывно шептали «Ола!»,
Груди взлетали, подобно птицам,
Бёдра сводили с ума креолов,
Взор будоражил ковбоев лица.

И каблуки, словно кастаньеты,
Сыпали бисер в бразильской ночи:
Танцем любви любовалось лето,
И наслаждение мир пророчил.

И, пусть на миг, но прервались войны,
Ложь перестала сочиться ядом,
И в ритме румбы на берег волны
Слал океан под созвездий взглядом.

Ах, румба, румба! Танцуй, красотка,
Пламя зажги неизбежно в душах,
Бейте, там-там с барабаном, чётко
Для пробуждения равнодушных.

ПЕСНЬ  ПЕСНЕЙ

Гибким танцуя телом,
Телом тугим и белым,
Сном о любви тревожишь,
И со змеиной кожей
Узкое платье схоже.

От наслажденья стонут
Скрипки и саксофоны.
Страсти хмельное лоно
Тянет в бездонный омут.

Бедер изгиб прелестный,
Блещут глаза и плечи.
Ты ведь сама «Песнь песней»
В облике человечьем!

ХОР ДЕТСКИХ ДУШ

Мы давно уже не живём,
Лишены и жары, и стужи.
Меж сияющих звёзд поём:
Бог собрал воедино души
В вечный детский еврейский хор –
Не бывало таких на свете.
Обратите на нас свой взор,
И любовью своей ответьте.

Каждый в свой мы ходили класс
И безгрешно шалили в школе,
Но пришёл наш последний час,
И взорвалась Земля от боли.
Мы не знали до той поры,
Что, на ставшей чужой планете,
Средь смеющейся детворы
Есть достойные смерти дети.

И остались лежать одни
Наши мячики и скакалки,
И порвалась живая нить
В стылой тине Змиёвской балки,
И сестренку обнял Адам,
А братишку Рувима  Хая,
И вошли они во врата
Б-гом данного детям Рая.

И плясала, смеясь, война,
И Вселенной рвалась аорта,
И сразила войну весна,
И отцы возвращались с фронта.
Ну а мы всё поём, поём,
В безграничной холодной выси,
Чтоб Всевышний хранил ваш дом
И любовь направляла мысли.

«ОПАВШИЕ ЛИСТЬЯ»

Осенней ночью приутих Монмартр,
Как, впрочем, вся французская столица,
Лишь падали, кружась, с каштанов листья,
Собою украшая тротуар.

Звучало в тишине: «Люблю, прости,
Я разведусь – так дальше невозможно!»:
Под фонарём, забыв про осторожность,
Статистку режиссёр сажал в такси.

Опустошив в борделе портмоне,
На вычурной скамье, обняв треножник,
Пил «Божоле» непризнанный художник
С привидевшимся призраком Моне.

Мня, что Париж – основа всех основ,
Оказывая честь самой Вселенной,
Несла неторопливо воды Сена,
Вся в обрамлении спящих парусов.

А в ресторане было не до сна:
Любезничала скрипка с саксофоном,
И негр во фраке сладким баритоном
Пел вечный блюз мсье Джозефа Косма.

ПИСЬМО К МАТЕРИ

Моей матери
Хентовой Фриде Ароновне

Здравствуй, мама! Уже на иврите
Напишу о родном и далеком,
Протяну неразрывные нити
Между мной, и тобою, и Б-гом.

Расскажу, как пылают зарницы
Над прекрасной и древней землею.
Вытри, мама, глаза и ресницы
И пушистую прядь над щекою.

Одному мне, порой, одиноко,
Правда, веры и мужества хватит.
Голос крови – не прихоти рока,
И не стоит судьбу виноватить.

Запах горького крепкого кофе,
Как в приморских кафе на Кавказе,
Величавый, таинственный профиль
На античной причудливой вазе.

У витрины солдат с автоматом,
С популярным названием «Узи»,
Идиш вдруг чередуется с матом,
Столь знакомым по жизни в Союзе.

Берег Хайфы. Оплот Моисеев.
Слух ласкают напевы прибоя.
О, вселенская участь евреев –
Мудрецов, земледельцев, изгоев!
Разможжённых в аду Холокоста
И распятых в кровавых погромах.
Но любовь – неизменная гостья –
Не ушла из еврейского дома.

Наши предки, из чаши Господней
Выпив горя до самого края,
Завещали потомкам сегодня
Уберечь государство Израиль.

Не страшны ни прибрежные бури,
Ни гроза на Голанских высотах,
С нами вместе и Песах, и Пурим,
И священная наша суббота.

Жду ответа. До встречи. Целую.
Передай всем, кто помнит, приветы.
Я пером лишь да скрипкой воюю,
Как и все скрипачи и поэты.

Написал я письмо на иврите,
Выпил водки, отведал закуски,
Вывел бережно: «Хентовой  Фриде»,
Но пока с переводом по-русски.