Илья Абель | И только музыка…

В рамках ежегодного проекта столичного дома композиторов «Московский музыкальный клуб Григория Фрида», когда каждый четверг можно практически в центре города и за символическую плату послушать прекрасные музыкальные произведения отечественной и мировой классики и в идеальном, можно сказать, исполнении, есть возможность выбирать. Каждый подобный вечер встречи с музыкой продуман и выстроен так, что представляет и саму музыку в достойной ее значения интерпретации, и музыкантов разных поколений, которых в свое время открыл и представил слушателям композитор Григорий Фрид, и тех, кто обратил на себя внимание в недавние годы, после ухода из жизни создателя этой замечательной музыкальной инициативы.

И хотя каждый концерт данного легендарного цикла достоин внимания, так сошлись обстоятельства и интересы, что удалось послушать игру Михаила Уткина, известного виолончелиста, интерпретатора и просветителя, сделавшего для пропаганды классики достаточно много.

До начала концерта оставалось не так много времени, но пока публику в зрительный зал не впускали. Однако музыка уже слышалась — исполнители повторяли на сцене некоторые номера программы. Мы прошли за кулисы, чтобы условиться о небольшом интервью после концерта. И там встретили Аллу Митрофановну Фрид, вдову композитора Григория Фрида, которая вышла со сцены. Узнав о цели нашего визита, она уточнила, знакомы ли мы с Михаилом Уткиным, а минутами позже, когда он и двое других участников концерта оказались в небольшом фойе перед артистической комнатой, представила меня Михаилу Юрьевичу Уткину.

Он, высокого роста, крупный, атлетически сложенный мужчина, протянул свою руку для рукопожатия, согласился ответить на интересные мне вопросы после окончания музыкальной части вечера. На вопрос о том, можно ли снимать его выступление во время концерта, ответил, что съемка ему мешать не будет. В начале первого отделения кратко рассказал о том, что дуэтом (с композитором и постоянным партнером Александром Блоком), а потом в трио с Еленой Семеновой будет играть в ближайшее время, заметив при этом, что все переложения, которые прозвучат на протяжении концерта (как оказалось, за исключением двух номеров — музыки Прокофьева и Бриттена) выполнены лично им. И то, что составило первые номера концерта — музыка русских композиторов — вышло в Питере в очередном авторском сборнике переложений. (Потом Михаил Уткин уже уточнил в связи с моим вопросом, что в сборнике несколько иная композиция следования произведений друг за другом, чем в программе данного концерта.)

Во вторую часть этого отделения вошла мировая классика — европейская музыка девятнадцатого века в свободном, а не в хронологическом следовании друг за другом.

После антракта ведущая программы попросила Михаила Уткина рассказать о себе. Присутствующие в зале узнали, что виолончелист из музыкальной семьи, что его отец преподавал в Московской консерватории, что его брат руководит камерным оркестром. Кратко, но емко и эффектно Михаил Уткин рассказал, как поступал в Центральную музыкальную школу при Московской консерватории. Педагог тогда сказал его отцу, что у подростка большие и сильные руки, а также чуткие подушечки пальцев, что важно именно для игры на виолончели (так что получился мини-экскурс в техническую сторону исполнительства, каких в тот вечер было несколько, по разным поводам, но, кстати, и лаконично).

Заметим, что громадный по размерам инструмент в руках Михаила Уткина кажется соразмерным его стати и укрощенным, будучи по звучанию мощным, самодостаточным и уверенным в себе.

В игре Михаила Уткина чувствовались сосредоточенность и предельная верность музыке, звучащей в данный момент. Здесь не было позерства, внешней богемности, натужной и демонстративной эмоциональности. Только работа, преданность профессии, таковая степень отдачи в данную минуту исполнительству, что все остальное в момент игры уже не имеет значения.

При том, что артист прекрасно чувствует зал, держит его внимание и в лаконичных паузах между завершением одного произведения и вступлением в следующее не просто называл автора и название произведения, а представлял их, как строкой из энциклопедии, но от себя, живо и ясно. Ему важно было не просто самому представить произведение, но и сказать, при необходимости, несколько слов о нем. Так, своевременно и точно прозвучали слова о Калинникове и Ребикове, о том, что удивительна судьба популярности произведений, что показано было на примере сопосталвения «Менуэта» Валентини и «Менуэта» Боккерини, который трио блистательно исполнило на «бис», что стало прекрасным завершением концерта. Кстати, прозвучали слова и о «Киргизской песне» Гедике, где нашли отражение восточные, точнее, азиатские мотивы, на что Михаил Уткин обратил внимание зрителей, так что, в некотором смысле его творческий вечер положительно отличался и от суховатых лекций о музыке, где музыковедение — на первом месте. Его характеристики, небольшие, точные, подтверждались тут же самой музыкой, что создавало удивительное ощущение полноты знания о музыке в изначальном ее существовании, когда слова продолжались исполнением, создавая непривычный, новый и желанный эффект присутствия.

Заметим, что блистательная и давно знакомая музыка Боккерини стала истинным и точным по всем статьям финальным аккордом концерта, в котором зрители узнали о музыканте и его инструменте, а также смогли познакомиться с ним, как с исполнителем, в определенном смысле концертмейстером (это к разговору о его дискуссионном и популярном размышлении об ансамблевой музыке и дирижере). После объявления «Марша» из «Сонаты» Бриттена у кого-то из зрителей зазвучала в мобильном телефоне мелодия. Уткин мгновенно отреагировал: «Такого тут нет» — имея в виду написанное английским композитором двадцатого века. А через несколько секунд возникло то, что действительно написал Бриттен, аутентично, стройно и проникновенно.

Интересными оказались и воспоминания о Ростроповиче, в классе которого Михаил Уткин учился уже в Московской консерватории. Действительно, упоминание о том, как учил Ростропович, каким он был в учебном классе и вне его человеком, музыкантом, исполнителем и дирижером, могло составить программу отдельного вечера. «Но мы должны еще поиграть то, что наметили», — заметил Михаил Юрьевич, чтобы перейти к музыке, ради которой зрители пришли в Московский дом композиторов.

Открывая вечер, ведущая заметила, что программа построена, как творческий вечер. И это было именно так. Классическая музыка для виолончели звучала в разных составах. И исполненными тогда произведениями были хиты или то, что обычно исполняют на «бис», вроде «Тарантеллы» Глинки, «Аве Мария» Шуберта, «Венгерского танца» Брамса или номеров из сюиты Грига «Пер Гюнт».

Интересным лейтмотивом в рассказе Михаила Уткина прозвучала цифра 40.

Именно столько лет он в рамках «Московского музыкального клуба Григория Фрида, в том числе, выступает на этой сцене, то сольно, то в составе ансамблей.

Именно столько лет он занимается профессионально музыкой, демонстрируя свое мастерство как в России, так и за ее пределами, к тому же, записывая музыку для виолончели по заказу известных фирм и студий звукозаписи.

Именно столько лет он для себя, других музыкантов и оркестров занимается переложением музыки для разных составов исполнителей. (По его словам, кредо у него таково — если музыка нравится, то почему бы ее не переложить для исполнения коллективами различного рода). И на сегодняшний день им сделано 500 переложений классических произведений, издано несколько сборников этих вариаций известных музыкальных номеров. И не обязательно широко известных публике.

Несомненно, что Михаил Уткин не только музыкант, но прежде всего артист, человек, который на сцене ощущает себя внешне достаточно, уверенно, спокойно и собранно, демонстрируя великолепное владение инструментом, показывая, что есть мастерство без позерства и ненужной аффектации.

Это подлинная классическая манера звукоизвлечения, не архаичная, а современная, такая, что казалось — известные мелодия только что исполняются впервые, так много в них проявилось свежести, легкости, изысканности и воодушевления. Лишь только со стороны Михаил Уткин кажется человеком рациональным и готовым к любой ситуации. Да, десятилетия концертной деятельности, множество выступлений на публике в России и за ее пределами, школа Ростроповича, многое другое складываются в опыт концертной деятельности. Но при всем перечисленным есть волшебство не только прочтения, воспроизведения известных музыкальных номеров. И дело не только в том, что они оригинально и интересно звучали в переложении для дуэта и трио, заметим еще раз, выполненным самим Михаилом Уткиным, а в том, что в его игре нет привычного отстранения от музыки, рутинности очередного исполнения знакомых вещей. Завершая наш небольшой разговор после концерта, Михаил Юрьевич как слоган воодушевленно и уверенно произнес фразу о том, что настоящая классика всегда современна.

И прошедший концерт с его участием при удивительной ансамблевой составляющей убедил в сказанном им безоговорочно и достоверно.

Но стоит несколько слов сказать, собственно, о той музыке, которая игралась в тот вечер в зале Московского дома композиторов.

Программа концерта составлена была так, что в каждом отделении оказалось по два блока музыкальных номеров, связанных тематически и содержательно. Открывал вечер русский блок, затем шли композиции зарубежных авторов. Во втором отделении зрители смогли услышать произведения Прокофьева и Бриттена, что посвящалось Ростроповичу, поскольку данные произведения отечественного и английского композитора имели к имени и творчеству Мстислава Ростроповича самое непосредственное отношение. Завершалась программа номерами из наследия зарубежных авторов. И тут необходимо сказать отдельно, что Михаил Уткин, выступивший на протяжении данного концерта, как и во всей своей многолетней и успешной творческой деятельности, в хорошем и высоком смысле слова в роли популяризатора музыки. Естественно, что практически любой музыкант выступает в подобном качестве. Но вот виолончелист рассказал о посвящениях произведений Ростроповичу или об ирландском композиторе Филде, и это превратилось в ее подаче маленькими, емкими и законченными эссе о музыке и ее создателях.

Но стоит еще раз напомнить, что Михаил Уткин и ансамблист, и солист, и автор переложений многих произведений. Важно подчеркнуть и то, что, даже исполняя эффектные музыкальные номера, он сам и его партнеры сознательно не форсировали известность мелодий, а добивались такого их исполнения, какое кажется образцовым. Естественно, что небольшой приоритет виолончели, скажем так, едва заметный, чувствовался в каждом произведении. Но сыгранность всех участников концерта — виолончелиста, пианиста и скрипачки — оказалась таковой, что их инструменты, исполняемые ими партии, звучали не просто в унисон, а как единое целое. При том, что Александр Блок достаточно деликатно и внешне безыскусно вел свой аккомпанемент, а вступление Елены Семеновой всегда звучало красиво и колоритно. Первые части каждого отделения здесь представлены были дуэтами — фортепиано и виолончель. А окончанием каждого отделения стали номера, исполняемые трио. Если Александр Блок, прекрасно чувствуя партнера, давал ему возможность проявить свое мастерство, то Елена Семенова, вступая чуть позже виолончельного звучания, придавала дуэту особую краску, так сказать, обертон, оставляя за виолончелью заслуженный и оправданный приоритет в рамках того, как выстроена и сыграна был эта программа.

Вряд ли есть необходимость говорить о каждом из произведений, которые музыканты показали зрителям во время программы Михаила Уткина и его партнеров по ансамблю.

Но о некоторых номерах, как фрагментах целого, знаковых в любом смысле слова, стоит сказать отдельно.

Вот «Прелюдия» Скрябина. Она прозвучала поистине меланхолично, изысканно, томительно, с сохранением атмосферы, ауры давно прошедшего времени. В ней чувствовалась чеховская по интонации пронзительность и взгляд из сегодняшнего дня. В принципе, обо всем, что сыграно было во время названного концерта, следует отметить именно это — сосуществование, соприкосновение разных манер восприятия музыки — тогда и теперь. Все указанное позволяет почувствовать оригинальность каждого произведения, его своеобразие, то, как оно отражало личность автора и периода истории отечественной культуры, когда создавалось и исполнялось.

Обратим внимание и на то, что небольшие вещи, составившие основную часть программы концерта, требовали от исполнителей особой сосредоточенности игры, чтобы обозначить, выделить то, что отличает каждое произведение от других. При том, что следующее произведение, оставаясь самобытным, развивало общую тему блока — национальное отличие, танцевальный момент, шлягерность или что-то еще — передавая к тому же творческий посыл в том смысле, что раскрывало особенности игры на виолончели в ансамбле — дуэте и трио.

«Русский танец» Чайковского — номер из балета «Лебединое озеро». В оригинальной версии звучит как скрипичное соло, а в дуэте — чуть мощнее, объемнее, эффектнее и праздничнее.

«Аве Мария» Шуберта, сохранив хрестоматийно знакомую торжественность, воспроизведена была чутко, даже лирично и духоподъемно, пронзительно и простодушно при всей присущей музыке торжественности, без архаики и усредненности, старательности исполнения.

«Марш» из Сонаты Бриттена — гротесковая, в чем-то авангардная музыка, с нервом и страстностью двадцатого века, стала квинтэссенцией и самой сонаты зарубежного классика прошедшего века, так и тем, что как бы вобрало в себя то, что знакомо по произведениям Шостаковича и Шнитке или Шенберга, этих, как и других композиторов выразивших боль и трагедии недавно завершившегося века. И все описанное исполнено было экспрессивно, напористо, сильно и великолепно по тому, как удалось исполнителям передать стиль автора «Марша».

О «Ноктюрне» Филда Михаил Уткин говорил с явной симпатией и пиететом, выделив именно это произведение в ряду других. Обратил внимание на то, что ирландский композитор, известный еще с девятнадцатого века в России, оказал заметное внимание на Бетховена. Михаил Уткин предложил прислушаться к тому, какова небольшая вещь национального классика Ирландии. И, действительно, некоторые темы, в нее вошедшие, намеком были созвучны известным произведениям Бетховена.

Ну и конечно же, совершенно замечательный «Менуэт» Боккерини, который зрителям довелось прослушать, сравнивая его в «Менуэтом» Валентини, и, действительно, по замечанию Михаила Уткина сравнить оба произведения одной и той же формы, что и полезно, и познавательно, и поучительно в одно и то же время.

На самом деле, самую положительную оценку можно дать любому номеру из данного концерта, что еще раз подтверждает и на деле вывод о том, что классика жива и востребована именно тогда, когда играют ее с признательностью к ней, внимательно и вдумчиво, когда важна именно сама музыка, а не заведомая виртуозность, рассчитанная на нетребовательное восприятие классики и сиюминутный — аплодисменты сами по себе — после ее окончания.

Зрителям предоставилась возможность услышать то, что исполняется часто и порой холодно, как упражнение в духе Черни, в таком исполнении, которое следует считать наиболее приемлемым, подлинным и правильным.

Следует сказать, что цикл «Московский музыкальный клуб Григория Фрида» есть на самом деле в некотором смысле результат подвижнической деятельности не только Аллы Митрофановны Фрид, которая является душой цикла, его хранительницей и непосредственной участницей в определенном смысле слова. Так, в антракте Алла Митрофановна подходила к зрителям в зале и, дублируя слова ведущей, но обращаясь непосредственно к тем, кого знает по предыдущим посещениям концертов цикла и к тем, кто пришел в первый раз, говорила о тех концертах, которые намечены на ближайшие недели. Она с такой искренней заинтересованностью убеждала вежливо и достойно, что обязательно надо послушать то, что будет звучать в апреле, в конце концертного сезона, что захотелось обязательно прийти снова в зал Московского дома композиторов, чтобы еще раз встретиться с хорошей музыкой в качественном ее исполнении.

Еще следует непременно упомянуть и Аллу Семеновну Седову, заместителя Директора Московского дома композиторов по концертной деятельности. Она имеет самое прямое отношение к тому, чтобы вечера указанного цикла и другие — состоялись и стали событием музыкальной жизни Москвы.

За сезон играется только в рамках «Московского музыкального клуба Григория Фрида» несколько десятков концертов. Если условно, приблизительно посчитать, сколько уже прошло концертов в этом цикле за все время существования его в рамках данного музыкального учреждения, то счет пойдет на тысячи.

Очевидно, что речь идет о постоянном фестивале музыки и исполнителей, который уже давно перерос рамки города. И по праву, по уровню того, что и как здесь играют лучшие музыканты разных поколений, вполне мог бы стать международным. И такое развитие плодотворной и в чем-то опередившей свое время идеи композитора Григория Фрида стало бы естественным ее развитием и продолжением. Дело только за меценатами, или, как теперь говорят в России, спонсорами.

При несомненности того, что музыкальная составляющая этих концертов — уникальна с любой точки зрения. Прежде всего потому, что удалось сохранить редкую взаимосвязь музыки и зрителей, ту особенную преданность классике в широком восприятии ее, которую не всегда встретишь в других, самых престижных залах столицы. И что требует поддержи, сохранения и распространения по городам и весям в России и за ее пределами. Именно в контексте того, что задумал и последовательно смог осуществить композитор Григорий Фрид.

Илья Абель