ЛИВАН: СТРАНА БЕЗ ПРЕЗИДЕНТА

Рамис ЮНУСОВ

Выборы президента Ливана вновь перенесены — уже в восьмой раз. Последний президент Ливана Эмиль Лахуд, правивший страной девять лет, подал в отставку 23 ноября 2007 года. Он считался ставленником просирийских сил, и не так давно их верхушка пыталась протащить такие изменения в Конституцию, которые могли бы позволить Лахуду продлить свое пребывание у власти, но «реформа» не прошла. Так что выбирать нового главу государства надо, но вот его выборы уже давно превратились для Ливана в серьезнейшую политическую проблему. Первоначально провести их планировалось еще в сентябре 2007 года, но с того времени дата голосования по кандидатуре нового президента страны переносилась уже восемь раз.
Согласно Конституции Ливана, президента страны выбирает парламент. Для того, чтобы голосование было признано действительным, в нем должны принять участие не менее 85 из 127 депутатов. При этом будущий президент должен получить поддержку как минимум двух третей принимавших участие в голосовании парламентариев. Плюс ко всему, согласно действующему с момента провозглашения независимости Ливана «межконфессиональному соглашению», президент обязательно выбирается из числа христиан-маронитов.
А вот тут уже вступает в дело ливанская конкретика, точнее, «истина момента». В нынешнем раскладе сил в Ливане «линии разделения» нередко совпадают с конфессиональными, но все-таки не тождественны им. Так, ливанские сунниты — из их среды назначается премьер-министр — оказались в подавляющем большинстве на стороне антисирийской коалиции. Шииты — именно они выдвигают спикера парламента — поддержали «Хезболлах», защищающую интересы и Дамаска, и Тегерана. А вот среди маронитов единства взглядов нет. Тем более после того, как здесь «корректировали ситуацию» при помощи взрывов и терактов, «выбивая» по одному ярких и харизматичных политиков. Плюс ко всему и сторонники «кедровой революции», и ее противники не заблуждаются: именно кандидатура, точнее, политическая ориентация президента определит расклад сил в стране.
Однако на этом фоне заметно активизировалась по традиции влиятельная и активная армянская община Ливана. Во всяком случае, главный редактор издающейся в Бейруте на армянском языке газеты Шаан Кандахарян в беседе с корреспондентом PanARMENIAN уже дал понять, что ливанские армяне претендуют на роль посредников между основными политическими силами Ливана.
В самом деле, в свое время именно армянская община, точнее, партия «Дашнакцутюн», сыграла роль посредника при создании сирийско-иранского блока. Теперь же позиции «дашнаков» в просирийском лагере, с одной стороны, и традиционный ливанский расклад, где армяне, так же, как и марониты, включались в христианкий «блок», на фоне серьезных антисирийских настроений в христиансом лагере, с другой, вполне серьезно пытаются повторить тот же пируэт, но уже в масштабах всего Ливана. К тому же Кандахарян уверен, что в критический момент ливанские армяне, в среде которых действуют три партии: АРФ «Дашнакцутюн», Партия Рамкавар-азатакан (ПРА) и «Гнчак» — демонстрируют единство: «Но всякий раз, когда на политическом уровне нужен диалог и необходимость выступать от имени всей армянской общины, всем трем партиям хватает национально-политического здравомыслия выступить единой делегацией, предотвратив попытки спекуляций фактором разобщенности в армянских политических кругах»,— отметил Кандахарян. И тут же дал понять, что во всех трех партиях думают прежде всего об «армянском деле»: «Политическое поле в Ливане разобщено, довольно напряжено и по сути находится в тупике. В такой полярной атмосфере разные стороны ливанского противостояния делают заявления об армянской общине Ливана, о том, что независимо от разногласий армянские политические партии умеют ставить во главу угла интересы родины, в данном случае Ливана. Уже не говорю о единой воле армян Ливана в вопросах, имеющих общеармянское значение, в чем мы могли неоднократно убедиться: вопрос «геноцида армян», признания «НКР», деятельность всеармянского фонда «Айастан», противостояние проискам Турции», — подчеркнул Шаан Кандахарян.
А тут у армянских политиков есть повод занервничать. «На Ближнем Востоке наблюдается активизация турецкого фактора. В последнее время премьер-министр и министр иностранных дел Турции посетили Ливан. Не будем забывать, что Турция предложила себя в качестве участника в миротворческих силах ООН, которые с лета 2006 года сразу после войны Израиля против Ливана, были размещены в Южном Ливане», — сетует Шаан Кандахарян. К его вящему возмущению, действующее ливанское правительство недавно обратилось к Турции с просьбой о посреднической миссии в процессе урегулирования конфликта между внутриливанскими группировками с тем, чтобы вывести страну из тупика. «Глава МИД Турции Али Бабаджан лично участвовал в открытии ливанской школы и встречался с различными представителями политических кругов Ливана. Это явление надо рассматривать с точки зрения стремления Турции занять более влиятельную позицию в регионе. Но еще вопрос — как это ей удастся и как это повлияет на ситуацию», — считает Кандахарян. К тому же, добавим от себя, все пррисходит на фоне явного «потепления» отношений между Анкарой и Дамаском — его масштабы переоценивать не стоит, но вот активного противодействия Турции Сирия в Ливане не оказывает, антисирийские силы тоже. Так или иначе, на фоне общеливанского кризиса армянская община ведет здесь свою игру.
На фоне вышеизложенного произошел очередной громкий террористический акт в Ливане. Мощный взрыв прогремел12 декабря в Баабде — восточном христианском пригороде столицы Ливана Бейрута, где расположена резиденция президента страны. По предварительным данным погибли не менее шести человек, десятки ранены. По данным полиции, на воздух взлетел заминированный автомобиль, припаркованный рядом с муниципалитетом Баабды — городка, где расположен президентский дворец.
Как стало известно, в результате теракта погиб генерал Антуан аль-Хадж. Причем взрыв грянул наутро после того, как в прессу просочились сведения, что аль-Хадж может занять пост командующего армии в случае, если его покинет генерал Мишель Сулейман, выдвинутый на пост главы государства в качестве компромиссной фигуры. И при этом следует принимать во внимание, что теперь уже бывший президент Ливана Эмиль Лахуд, выходя в отставку, именно военным передал всю полноту власти в стране.
Так или иначе, региональные наблюдатели расценили теракт как попытку еще более обострить политический кризис в Ливане, вызванный борьбой за власть между правящими кругами и оппозиционным альянсом. Тем более что армия — это на сегодня едва ли не единственный действующий институт власти в стране. С 25 сентября парламент не может собраться на заседание для избрания нового главы государства, старый уже в отставке, правительство — под огнем критики. Не ослабевает и волна террора: последнее убийство по политическим мотивам было совершено 19 сентября. Тогда взрывчатку подложили в автомобиль депутата Антуана Ганема. После этого случая большинство членов фракций парламентского большинства, которому принадлежит 67 из 128 мест в законодательном органе власти, были перемещены под усиленную охрану в гостиницу «Финиция» в центре столицы.
Понятно, впрочем, и другое. Антуан аль-Хадж, кроме всего прочего, руководил весьма жесткой операцией по нейтрализации боевиков так называемого «Исламского ФАТХ», группировки, связанной с «Аль-Каидой», в лагере палестинских беженцев Нахр-аль-Барид. Они же, по всей видимости, стояли за взрывом автобусов в городке Бикфайе, родовом гнезде влиятельного клана Жмайелей, убежденных противников сирийского господства в Ливане. К тому же, как полагали тогда многие, атака на лагеря палестинцев создала примечательный прецедент. В арабских странах эти лагеря по традиции считаются чем-то вроде государства в государстве, на их территорию запрещен вход даже ливанским полицейским.
Однако ливанская гражданская война, как убеждены в Бейруте многие, стала возможна именно потому, что палестинцы, со своими каналами приобретения оружия и приверженностью к террору, стали активно вмешиваться во внутриливанские «разборки». На этом фоне операция в лагере Нахр-аль-Барид, да еще к тому же проходившая по жесткому сценарию, давала надежду, что традиционный статус палестинцев в арабских странах будет, по примеру той же Иордании, пересмотрен, и повторения 1975 года удастся избежать.
Однако убийство Антуана аль-Хаджа — это, увы, слишком весомый повод полагать, что изменения правил игры в Ливане, увы, не произошло. Что неудивительно: для политического эффекта зачистки следовало проводить во всех 12 лагерях палестинских беженцев в Ливане.