НАТО НА ЮЖНОМ КАВКАЗЕ: РИТОРИКА И «РЕАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА»
Сергей МАРКЕДОНОВ — приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон
10 и 13 февраля 2012 года Специальный представитель Генсека НАТО по вопросам Южного Кавказа и Центральной Азии Джеймс Аппатурай посетил Баку и Ереван. Актуальность данного визита определялась предстоящим саммитом Североатлантического Альянса в Чикаго (запланирован на середину мая нынешнего года). По словам Спецпредставителя, обе кавказские страны — «важные партнеры для альянса, и их мнения важны для нас».
Нельзя сказать, чтобы в ходе своего турне Аппатурай озвучил бы какие-то прорывные и ранее незнакомые геополитические инициативы. Он снова подтвердил готовность Альянса видеть среди своих новых членов Грузию. При этом конкретные сроки такой кооптации не были озвучены. Что же касается Армении и Азербайджана, то, по словам Аппатурая, НАТО вполне удовлетворено нынешним уровнем партнерства с Баку и с Ереваном. Устами натовского спецпредставителя, Альянс подтвердил приверженность сохранению формата Минской группы ОБСЕ в процессе урегулирования нагорно-карабахского конфликта. На самостоятельную миротворческую функцию НАТО в этом конфликте НАТО не претендует. В контексте подготовки к чикагскому саммиту была затронута и «российская тема». «Одним из результатов дискуссий по ПРО, который мы хотели бы видеть, — это объявление в Чикаго или же после него того, что мы смогли совместить российскую систему с нашей. И добиться тем самым взаимодействия двух систем», заявил Джеймс Аппатурай.
И, тем не менее, Южный Кавказ продолжает оставаться в фокусе внимания НАТО. В этой связи было бы небесполезно разобраться, в чем этот интерес выражается сегодня. И чем он отличается от той политики, которую Альянс проводил на кавказском направлении ранее. Ответы на эти вопросы предельно политизированы и эмоционально окрашены, как в нашей стране, так и за ее пределами. Особенно на фоне стремительно развивающегося сирийского кризиса, ситуации вокруг Ирана и Ближнего Востока в целом.
Между тем, для того, чтобы понять новые цели и задачи НАТО (или хорошо забытые старые?) необходимо представлять себе всю динамику политики Альянса в регионе в постсоветский период. Следует понимать, что эта политика никогда не была константной. Кавказский регион далеко не сразу после распада СССР оказался в фокусе внимания ведущего военно-политического блока современного мира. Впрочем, и само проникновение НАТО в «солнечное сплетение Евразии» определялось не только его желанием/нежеланием, но и устремлениями самих региональных игроков, что критически важно для адекватного представления о меняющихся стратегиях и тактиках Альянса.
Начнем с того, что после распада Советского Союза и образования новых независимых государств Кавказский регион, долгое время считавшийся периферией мировой политики, оказался в фокусе внимания не только соседей по региону, но и влиятельных участников международных процессов. Бывшие республики советского Закавказья в одночасье стали субъектами международного права. Они обозначили собственные национальные интересы и внешнеполитические приоритеты. Образование независимых государств на Юге Кавказа сопровождалось поиском новых механизмов обеспечения региональной безопасности и нового формата международного сотрудничества. Сегодня, по справедливому замечанию бельгийского эксперта по Кавказу и Центральной Азии Фредерика Кунэ, Кавказский регион «расположен на границе общеевропейского пространства безопасности, он центр экономических интересов и важный транспортный коридор (например, для нефти и газа), а для Советского Союза был необыкновенно весом в военном отношении.
Для НАТО и ее членов роль Южного Кавказа также чрезвычайно велика с точки зрения евразийской безопасности». Фактически мы можем говорить о его возвращении в «высшую лигу мировой политики». В 1990-х годах НАТО не проявлял значительного интереса к Кавказу. До середины 1990-х гг. в фокусе внимания блока были Балканы. Затем к широкому спектру проблем «пороховой бочки Европы» добавилось обсуждение перспектив расширения Альянса (четвертое пополнение Альянса с момента его образования состоялось 12 марта 1999 года). Но после того как в 2007 году Болгария и Румыния вступили в Европейский Союз, Кавказ стал рассматриваться в качестве новой границы НАТО и всей структуры европейской безопасности. Отсюда и то внимание, которое Альянс стал уделять этому непростому региону. Помимо этого в интернационализации региона оказались крайне заинтересованы сами бывшие республики советского Закавказья. У каждой из них, впрочем, была своя мотивация. Грузия и Азербайджан проиграли конфликты с сепаратистскими провинциями, их состоятельность была поставлена под вопрос. В случае с Грузией мы можем говорить и об определенном крахе иллюзий на то, что Россия сможет преподнести Абхазию и Южную Осетию «на блюдечке» Тбилиси.
Ради этого Грузинское государство вступало в СНГ, в 1994-1999 гг. участвовало в ДКБ, соглашалось на присутствие российских миротворцев, и вместе с Москвой принимало участие в санкциях против Абхазии. Что же касается Армении, то, оказавшись в ходе карабахского конфликта в сухопутной блокаде со стороны Турции и Азербайджана, Ереван стал рассматривать западный вектор своей политики, как компенсаторный фактор. Впрочем, у Армении были и иные резоны. Ереван не желал отдавать тему НАТО на откуп Баку, его участие в Альянсе должно было заставить Брюссель не делать «окончательного выбора» между двумя враждующими кавказскими республиками. Говоря об «интернационализации» Кавказа нельзя забывать и о национальных интересах отдельных стран-членов Альянса в этом регионе (США, Турция, Германия, Франция, Греция). В этом плане не так уж далек от истины Фредерик Кунэ, сказавший, что «не сама эта структура проявляет интерес к рассматриваемому региону, а скорее ее государства-члены, совместно вырабатывающие политику в военной сфере и в сфере безопасности относительно восточных стран».
Однако в 2007-2008 гг. НАТО, реагируя на запрос на «интернационализацию», сформировал у элит кавказских республик (особенно Грузии и в меньшей степени Азербайджана) завышенные ожидания. Эти ожидания включали в себя и общую недооценку заинтересованности Брюсселя в сохранении конструктивных отношений с Москвой. В итоге и НАТО не достигло поставленных целей (не получилось выйти в регионе на первые роли, потеснив Россию), и Грузия потерпела серьезнейшее поражение, начиная с момента распада СССР. Блок также показал всем кавказским странам, что защищать Грузию на полях сражений он не будет. Этот сигнал был мгновенно прочитан более аккуратным и корректным Азербайджаном, усилившим многовекторность своей внешней политики.
Сегодня сами закавказские страны уже не имеют прежних иллюзий, а натовские обещания становятся более осторожными. Грузии по-прежнему гарантируется членство, но не гарантируются сроки и конкретные этапы его приобретения. Интерес же НАТО, по большей части, диктуется другими соображениями. И об этом без всяких «политически корректных» экивоков заявил Аппатурай, находясь в Баку. Спецпредставитель Генсека Альянса подчеркнул, что через Азербайджан проходит почти треть всех грузов НАТО. В декабре 2011 года Азербайджан заменил грузинскую авиакомпанию «Sky Georgia» в процессе грузоперевозок для Альянса из Европы. «Сейчас наступает период, когда в течение двух-трех лет НАТО будет не только ввозить, но и вывозить грузы из Афганистана. Ильхам Алиев заверил меня, что Азербайджан поддержит НАТО в этом вопросе», резюмировал натовский чиновник. Не так давно шеф Пентагона Леон Панетта заявил о том, что американские войска завершат свою миссию в Афганистане ориентировочно к середине следующего года.
Нельзя исключать, что Вашингтон попытается на афганском примере повторить сценарий Ирака, когда присутствующие в этой ближневосточной стране войска были выведены на 16 месяцев ранее запланированного графика. В этой связи понятно желание американского военного ведомства сократить число возможных потерь, распределив риски среди союзников по Альянсу и партнеров вне НАТО. Но сегодня у Альянса в Афганистане остаются две реальные «рабочие лошадки», США и Великобритания. Позиция же других европейских союзников «англосаксов» можно определить, как латентный или открытый публичный саботаж. В этом контексте понятен интерес США и НАТО к наращиванию грузинского континента с нынешних 925 до 1500 человек. Тем паче, что таковое обещано официальным Тбилиси. Весьма позитивно высказываются представители Пентагона и НАТО и про службу армянских военных в афганском Кундузе.
Не следует забывать и о таких «фоновых факторах», как Иран и Сирия. И хотя на сегодня никто со стопроцентной точностью не может дать гарантии того, что США и их союзники всерьез возьмутся за «исправление» двух строптивых режимов, изучение кавказского региона на предмет его стратегического использования для возможных ближневосточных операций ведется. Что называется, в «рабочем порядке».
Таким образом, «концепция» Альянса радикально не меняется, но тренд неуклонного расширения отходит в плоскость риторики и пропаганды. Реальный же интерес сосредотачивается на поиске дополнительных источников для решения афганской и ближневосточной проблемы. И Южный Кавказ видится, уже не столько как площадка для «демократизации», сколько как один из резервуаров для пополнения недостающих сил Альянса.