О ВТОРОЙ ТРАГЕДИИ БАБЬЕГО ЯРА

Малка РОЗЕНБЕРГ — секретарь Общества пушкинистов и староста Литературной студии

Шел март 1961 года. Ничто не предвещало беды. Как обычно, работали все государственные учреждения, больницы, школы. В районе Бабьего Яра мощная земснарядная техника засыпала овраг землей.
В начале марта установилась теплая погода. Ранняя весна вызвала бурное снеготаяние, пошли ливневые дожди. Вал, которым овраг был перегорожен для предохранения соседних районов от затопления, не выдержал напора образовавшегося селевого потока, и 13 марта 1961 в сторону Куреневки пошел грязевой поток, поплыли бочки, садовые скамейки, ящики. Весь район был залит жидкой пульпой. Люди из наполовину затопленных домов взбирались на крыши, надеясь спастись от бурного грязевого потока.
Все эти ужасы видели жители домов с противоположной стороны. А в других районах Киева продолжалась обычная утренняя жизнь. И только вечером, когда уехавшие в Куреневку люди не вернулись, поползли слухи о случившейся катастрофе. Однако пресса и радио ничего не сообщали. Я жила далеко от Куреневки, но и до меня дошел слух о трагедии. Все были в шоке, но говорить о том, что произошло, боялись.
Школы работали, и я продолжала вести уроки. Как и все, я молчала и ученикам ничего не рассказывала. Вдруг ученица Лариса Шевченко, внучка поэта Владимира Сосюры, подняла руку: «Мария Давидовна, можно задать вопрос?» «Спрашивай», — разрешила я. «Как понять? Когда недавно в Японии был обвал в шахте, у нас в стране целую неделю радио и газеты сообщали о катастрофах в капиталистических странах. А о катастрофе в Бабьем Яре молчат три дня. Только один раз что-то сказали по радио».
Какая умная Лариса! В ее семье наверняка это трагическое событие обсуждали. Но что могла я сказать, когда официального сообщения о масштабах катастрофы не было? Я немного подумала и решила слукавить: «Я сама недавно только узнала. Вероятно, завтра о происшедшем будет опубликовано в газете, и мы вместе сможем это обсудить».
А могла ли я говорить о катастрофе, когда нигде ничего не было напечатано, и не только в Украине, но и во всем СССР? В другие республики доходили только слухи.
Летом того же года я проводила отпуск в Ялте. Меня спрашивали: «Что случилось у вас в Киеве?» Когда я рассказала, люди пришли в ужас: больше тысячи человек погибло, осталось много несчастных семей.
Надо отдать должное военным частям, которые несколько месяцев очищали Куреневку.
…Прошло много времени. От моей улицы в сторону Бабьего Яра ходил троллейбус. Ехать уже было безопасно. Я решила посмотреть на результаты катастрофы и посетить военное кладбище, которое было рядом с телевизионной башней и Бабьим Яром. Там похоронен мой муж полковник Семен Григорьевич Розенберг. И что я увидела? Вместо оврага Бабьего Яра лежала равнина, на которой поднимались вверх этажи блочных домов. Рядом пробегало новое шоссе, а подальше стояла техника для строительства городского стадиона. Возле экскаваторного ковша в мокром грунте лежала похожая на вязанку дров кучка обугленных человеческих костей, скрученных колючей проволокой. Было известно, что немцы перед отходом из Киева обливали трупы соляркой и сжигали, чтобы не осталось следов. И теперь останки расстрелянных и сожженных людей ковш экскаватора выкопал и бросил.
Прошло еще много лет, пока власти признали право евреев Украины на их историю в этой стране, признали Холокост. А ведь город на Днепре, названный потом Киевом, был основан хазарскими евреями — купцами, ремесленниками.