ОДНА ИЗ НАХОДОК «ВАШИНГТОНСКОГО МУЗЕЯ РУССКОЙ ПОЭЗИИ И МУЗЫКИ»

ЗЫСЛИН Ю.М., США. Вашингтон. museum@zislin.com

Продолжение темы: «Рисунки Марины Цветаевой. Новые соображения».

История обнаружения рисунков Марины Цветаевой, сами рисунки и их первичные обсуждения были опубликованы музеем в издательстве Kontinent (Чикаго) в 2006- 2008 годах. Сами рисунки находятся в рукописном отделе Российской государственной библиотеки РГБ, в архиве фонда «Никитинские субботники». Попробуем, по возможности не повторяясь, остановится на некоторых новых соображениях, возникших после указанных выше публикаций.
По мнению, бывшей сотрудницы рукописного отдела РГБ Веры Семёновны Гречаниновой, высказанному нам при нескольких телефонных разговорах в 2008 и 2009 годах и при встрече у неё дома в Москве в октябре 2009 года, основательница содружества писателей «Никитинские субботники», коллекционер, литературовед и педагог Евдоксия Федоровна Никитина очень нуждалась в деньгах где-то после войны, из-за болезни матери и распродавала свой богатый архив. Вообще-то она свой обширный архив не рекламировала и частично (например, мебель Тургенева и некоторое наследие Фета) прятала в подвале своего дома, откуда её выгоняли. Издательство «Никитинские субботники» закрывали, изданные книги запрещали и изымали из библиотек, агенты НКВД не раз приходили обыскивать её архивы в связи с арестами писателей, связанных с Никитиной. Что-нибудь найти в её архиве было нелёгким и даже бесполезным делом, т.к. у неё хранились в только ей известном порядке 160 000 рукописей, 21 000 литературных биографий, 16 000 портретов, картин, карикатур и скульптур. На заседаниях субботников можно было заметить «искусствоведов в штатском».

При продаже своих коллекций после войны Никитина предложила часть своего архива Государственной библиотеке им. В.И.Ленина (ныне РГБ). Например, она передала туда, в частности, по словам Гречаниновой, подборку редких фотографий русских деятелей искусства, которые она держала в руках. Гречанинова также сообщила при наших беседах, что в те годы в рукописном отделе работали очень квалифицированные сотрудники и что ещё в 1960-е годы не приветствовалось популяризировать русских деятелей искусства, живущих за рубежом. Она же видела в своё время ряд рисунков Марины Цветаевой. Кроме того Вера Семёновна курировала выставку 1992 г. в РГБ, приуроченную к 100-летию Марины Цветаевой, где посетители могли впервые видеть рисунки поэта, хранящиеся в библиотеке.

Открытие выставки анонсировалось в прессе и по радио. Копии рисунков МЦ были получены в наш музей по нашему официальному запросу с соответствующей справкой, которую мы даже не запрашивали, где в графе «Автор» указано «Марина Ивановна Цветаева»
Марина Цветаева контактировала с Никитиной до своего отъезда в эмиграцию в 1922 году, выступала или присутствовала у неё на субботниках. Никитина была страстной поклонницей МЦ и собирала, по крайней мере, все издания её книг. При подготовке данного материала мы получили из библиотеки по нашему дополнительному запросу некоторые данные об архиве фонда «Никитинские субботники» в РГБ: «В книге поступлений имеется запись16 от 29.05. 1950 г. о покупке архива у Е.Ф.Никитиной “25 папок за 25 000 рублей”». «…Опись была составлена В.М.Ждановской в 1952 г. …На первом месте стоят документы пролетарского поэта Демьяна Бедного… Рисунки вложены в бумагу, на которой карандашом сделаны надписи: “Марина Цветаева” и “8 ориг.”…». Эти данные согласуются с воспоминаниями Гречаниновой. Она сообщила нам также, что в послевоенные годы в рукописном отделе Ленинки работали очень достойные люди, которые вряд ли могли что-то перепутать. Скорей всего в 1950 году ещё нельзя было акцентировать внимание на «белогвардейке» и самоубийце Цветаевой, вернувшейся из Франции. Тем более домашний архив Никитиной был под присмотром НКВД. Да и в Ленинской библиотеке неслучайно в приобретённой части архива Евдоксии Никитиной на первое место поместили для идеологического прикрытия документы пролетарского поэта Демьяна Бедного, члена РСДРП с 1912 года, агитатора и сталиниста, которому даже разрешалось жить в Кремле.

У некоторых цветаеведов, кто читал упомянутые выше публикации, или слышал о них, возникли сомнения в том, что МЦ могла вообще нарисовать нечто подобное, так как об этом нет упоминаний в многочисленных её биографиях. Впрочем, может быть, это происходит, в частности, потому, что увлечение рисованием у неё, по всей вероятно, быстро прошло (правда, беглые, почти детские рисуночки разбросаны по рабочим тетрадям поэта за многие годы; да, вряд ли там было место для серьёзных рисунков). Известно, что многие великие поэты и писатели рисовали, но это не являлось определяющим в их творчестве (Литературный музей на Петровке (Москва) проводит специальный курс по этому поводу). Достаточно вспомнить Пушкина и Лермонтова. Это связано как с общей их талантливостью, так и с соответствующим образованием.

В доме Цветаевых рисовали родители, сёстры Марины Ивановны и, конечно, имелось всё необходимое для соответствующих занятий. Брат Андрей в последствии стал даже высококвалифицированным экспертом картин. В отцовском доме висели картины, которые потрясли МЦ ещё в детстве: «Явление Христа народу», «Татары», «Дуэль». В Московском Румянцевском музее, где директором был И.В.Цветаев и где его отпрыски, конечно, бывали, находились рисовальные классы с гипсовыми изображениями и многочисленными альбомами разнообразной графики, гравюр и картин. В гимназиях и пансионах, где учились сёстры Цветаевы, несомненно, проводились уроки рисования. По словам директора музея-квартиры Марины Цветаевой в Болшеве З.Н.Атрохиной, сестра МЦ Анастасия Ивановна Цветаева говорила ей в своё время, что всех детей в семье Цветаевых учили рисовать, рифмовать, музицировать. Наверно, закономерно предположить, что мощная, легко зажигающаяся, гениальная творческая натура (это уже, слава Богу, признано всеми) пробовала свои силы в рисовании? С этим как будто согласна Вероника Швейцер, известный американский литературовед и биограф МЦ (однако, в телефонном разговоре о рисунках МЦ она их оценила, как посредственные и художественно неперспективные).

Выражать свои мысли, чувства, наблюдения можно словами, музыкой, в рисунке. Её стилевые склонности делать всё «страстно, стихийно, … безотлагательно» (проф.Л.Озеров, 1991) проявились и в этих рисунках. Может быть, не будет случайным когда-нибудь обнаружить и тот факт, что МЦ пробовала, как и Пастернак, сочинять музыку. Ведь оба поэта серьёзно занимались музыкой. Музыка постоянно в детстве звучала в их домах, а летом и на даче. Марина Цветаева несколько лет обучалась музыке и делала успехи. Это отразилось в её стихах и прозе (музыкальные образы и инструменты упомянуты ею более 600 раз, а сколько ритмов в её стихах и какова их графика). Вполне реально, что однажды (а может быть, и не единожды) у неё не ладились стихи, или вообще такое было настроение, что она выплеснула себя в рисунках (или в музыке). А может, сказалось влияние Максимилиана Волошина, который был великолепным рисовальщиком. И её рыцарь Сергей Эфрон был расположен к рисованию. Кроме всего прочего рисование развивает воображение. И вообще МЦ прекрасно разбиралась в живописи. Об этом свидетельствует, хотя бы её эссе о художнице Наталье Гончаровой (новейшая живопись), высказывания о Джоконде Леонардо, художнике Константине Богаевском, французских художниках Леже, Люрса, Глэз. Она имела зоркий глаз художника и создавала словесные портреты деятелей искусства: «Иногда это несколько строк, иногда большой очерк, порой карандашный портрет, подчас портрет маслом во весь рост» (проф.Л.Озеров, 1991).

Итак, к нам в музей из РГБ поступили на диске и в ксерокопии 8 графических рисунков МЦ (4 мужских и 4 женских головы).

Графика, видимо, не случайна. По воспоминаниям её дочери Ариадны Эфрон, «книжная графика, и в частности, гравюра (любила Дюрера, Доре), были ближе её духу, нежели живопись». Если даже бегло просмотреть работы Густава Доре, а их у него великое множество, то можно убедиться в наличии некоторых их отзвуков, по крайней мере, в стилистике рисунков Марины Цветаевой.

А если вообще посмотреть на рисунки МЦ непредвзято, то можно опять же увидеть их выразительность и свойственную ей эмоциональность. Даже приняв во внимание то обстоятельство, что это, возможно, просто ученические перерисовки с гравюр, скульптурных портретов или иллюстраций в книгах, здесь всё же видна рука художника, который вносит что-то своё в исходные образы, не выполняет рисование (копирование) формально.

У МЦ все мужские образы одухотворённые, а женские — лиричные. Разве это ей не соответствует? Да и объекты, наверно, неслучайные. Жаль, что мы не знаем, кто изображён на рисунках, если это конкретные люди. Однако античность в них просматривается и соответственно влияние, например, Доре, о чём уже было сказано. Вообще античность ей была близка, по крайней мере, уже к 16-ти годам. В небольшом эссе «Шарлоттенбург» МЦ вспомнила, как у неё и сестры однажды было несколько минут для отбора для себя гипсовых слепок с мраморных подлинников (отец, видимо, предполагал их купить). Это происходило в 1908 году недалеко от Берлина на огромном немецком складе с бесчисленным числом статуй. Хозяин склада был в восторге от выбора сестёр — Донателло, Амазонка, Аспазия — и подарил им слепки, отобранные ими, и, прежде всего Мариной. МЦ пишет: «Итак, моя любовь с первого взгляда — Амазонка. Возлюбленный враг Ахиллеса, убитая им и им оплаканная, а та, другая, благонравная, моя “первая попавшаяся” — не кто иной, как Аспазия!» (здесь выделено самой Цветаевой. — Ю.З.). Таким образом, герои и нравы античности были хорошо известны Марине Цветаевой, что отразилось в характере её рисунков, да, наверно, и в её судьбе. Достаточно напомнить, что Аспазия была знаменитой гетерой Древней Греции, а одна из гетер Древнего Рима имела псевдоним Лесбия. Наблюдается существенная схожесть картины Эдуарда Джона Пойнтера «Лесбия и её воробышек» и рисунка МЦ 003, а также в некоторой степени верхней части скульптуры Донателло и рисунка 007.

СОПОСТАВЛЕНИЕ НЕКОТОРЫХ РАБОТ МАРИНЫ ЦВЕТАЕВОЙ И АНТИЧНЫХ ИЗОБРАЖЕНИЙ
Предположительно рисунки МЦ относятся к 1910-м годам. Начало этих лет были полны впечатлений и переживаний: выход замуж за Сергея Эфрона, который неплохо рисовал, открытие в Москве созданного отцом художественного музея (Музея изящных искусств им. Александра III), рождение дочери и увлечение Софьей Парнок. Всё это могло побудить её выплеснуть себя в рисовании.

А как уважительно она относилась к старшим по возрасту ярким личностям.
По словам литературоведа Анны Саакянц, МЦ «на всю жизнь сохранила …возникшее ещё в юности благоговейное и романтическое отношение к “старинным” людям, живому олицетворению прошлого — к “благородным старикам”». А теперь посмотрим на рисунки 004, 005 и 006. Не те ли это старики?
Кстати, у любимого Цветаевой Дюрера есть портреты мощных и вдохновенных бородатых стариков и мужчин (в том числе, в круглых шапочках).

При обсуждении художественного уровня цветаевской графики многие отмечали недостаточное мастерство автора рисунков для осуществления самостоятельной работы художника. Это естественно, так как имеющиеся рисунки, видимо, одни из немногих её работ. Это скорей всего проба пера, ученичество или мимолётное увлечение. Она знала о несовершенстве своих рисунков и поэтому стеснялось их показывать, также как и её сводный брат Андрей, который скрывал ото всех, что пишет стихи и печатает их в журнале (в семье Цветаевых строго судили творческие пробы).

Однако Марина Цветаева сохранила свои пробы (она всегда была внимательна к своим архивам) и могла передать их своей поклоннице и коллекционеру Е.Ф.Никитиной до отъезда в Европу в 1922 году.
Графические работы МЦ, выполненные не без таланта, заслуживают определённого внимания.

Мы опросили очень многих посетителей нашего музея и не только их. Рисунки МЦ из РГБ, которые мы опубликовали в Америке и предъявляли по одному каждому собеседнику, сами по себе никого не оставляли равнодушными. Это были десятки образованных людей разных специальностей, в том числе, гуманитариев, музыкантов и маститых скульпторов. Мнения об их художественном уровне и тематике рисунков очень расходились.
В частности, в конце 2009-го и начале 2010-го годов наш музей посетили два опытных московских скульптора, которые внимательно осмотрели графику МЦ. Работы этих скульпторов установлены во многих городах и странах, они имеют собственные художественные школы.
Приведу их мнения, которые были записаны нами на плёнку. Вот несколько фрагментов их прямых высказываний.

Григорий Потоцкий, скульптор, художник, член нескольких Международных Академий, член-кореспондент Международной Академии Культуры и Искусства, участник более 100 международных выставок, основатель и Президент Международной Академии «Доброта» (его памятники установлены в Японии, Турции. Болгарии, США, России; он имеет свою галерею в Москве, www.pototsky.ru; www.gpototsky.com), 11 ноября 2009 г., «Вашингтонский музей русской поэзии и музыки»:
«Рисунок № 002 очень грамотно исполнен итальянским карандашом, передано настроение, срисовано с натуры, но стилизовано.
Рисунок № 003 профессиональный, чувственный, выражен характер натуры, художнику примерно 18-23 года (что соответствует 1910 годам. — Ю.З.).
№ 004. Блестящий рисунок, выразительный, характерный образ.
№ 005. Написано с натуры, образ эмоциональный, поэтичный, характерный; автор — женщина».
№ 006. Автор работала над каким-то образом, что вылилось в рисунок; образ её долго преследовал, она искала идеал пророка, борца с несправедливостью.
№ 007. Возможно, срисовано, не исключена и натура; образ древнего мыслителя, может быть, и врача.
№ 008. Профессионально срисовано с картины.
№ 009. Выполнено с натуры».
Общая оценка Г.Потоцким представленного материала такова:
«Марина Цветаева несомненно обладала большим художническим даром. Пыталась работать, но не смогла преодолеть школу, чтобы выработать свой стиль. Её работы грешат ученичеством, но прорывается характер личности и сила таланта. Большой художественный дар!»

Александр Бурганов, художественный руководитель Московского государственного музея «Дом Бурганова», действительный член Российской академии художеств, народный художник России, профессор, автор памятников Пушкину в Вашингтоне и Москве, Михаилу Лермонтову и Елене Гнесиной в Москве и др. (www.burganov.ru), 2 февраля 2010 года, «Вашингтонский музей русской поэзии и музыки»:
«О рисунке № 002 можно сказать только самые высокие слова: замечательный рисунок, замечательная культура рисования, чувствуется прохождение школы в отличие от Пушкина, который рисовал эмоционально и экстравагантно; возможно, что здесь МЦ рисовала по воспоминаниям, по крайней мере, некоторые элементы, например, ленточку, хотя точно сказать трудно, есть неточности.
Рисунок № 003 близок к № 002, но есть ощущение, что это срисовано с какой-то картины. Шея, наклон головы, движение руки — это всё итальянская классика (в целом что-то от эпохи Возрождения).
№ 004. Здесь (и остальные мужские головы) техника рисования уже учёная, поставленная, но знаний и опыта работы с натурой недостаточны — есть пробелы (не так ухо поставлено и др. — у профессионала этих мелочей не было бы). Скорее всего это персонажи картин, ими навеяно.
№ 005. Итальянская школа. Здесь тоже есть пробелы. Лоб не закончен. И вообще профессионалы делают ещё такие детали, которые зрителю не важны, но они нужны для полноты изображения.
№ 006. Тут чего-то не хватает: глаз не так вставлен, ухо вообще куда-то отвалилось. А так всё решает чёрно-белое.
№ 007. Грек какой-то. Навеяно чем-то. Может быть, и Гарибальди.
№ 008. Поза Лопухиной.
№ 009. Здесь пробелов больше всего. Видно, что это срисовано: цветок, поворот головы».

Таким образом, рассматриваемые в работе рисунки говорят о безусловной талантливости и одновременно неопытности их автора, который, к сожалению, не продолжил занятия в этом направлении. Нельзя поэтому ещё говорить о каком-то установившемся её художественном стиле, или, как некоторые думают, — о «руке художника». И мы, видимо, лишились очень интересного художника, который мог им стать в будущем.

Почему рисуночки Пушкина в его черновиках являются предметом исследований, обобщений, публикаций. Даже три весьма приблизительных автопортрета Анны Ахматовой не забыты. А вот к рисункам Марины Цветаевой какое-то пренебрежение, недоверие? Не пора ли разыскать во всех цветаевских архивах все зарисовки и рисунки МЦ (их, несомненно, больше, чем названы в данной работе), собрать их вместе и всё это проанализировать и обобщить? Рисунки МЦ, кроме беглых зарисовок в рабочих тетрадях и приведённых выше 8 рисунков, в разное время воочию видели коллекционер А.Ханаков (Москва), филолог и коллекционер З.Партис (СПб-Нью-Йорк), бывшая сотрудница рукописного отдела Ленинской Библиотеки В.Гречанинова (Москва). Впечатления Александра Ханаков были нами опубликованы в Америке в газете «Континент», а Партис и Гречанинова сообщили нам об этом в личных беседах. Немаловажно, что некие, выполненные штрихами на отдельных листочках рисунки Марины Цветаевой с изображением конкретных людей показывала Зинаиде Партис в 1965 году не кто иной, как сестра МЦ Анастасия Ивановна Цветаева. Это было в Москве, в её комнатке в общей квартире на улице Медведева. Вера Семёновна Гречанинова видела некоторые работы МЦ, срисованные, по её мнению, с бюстов античных фигур.

А вот ещё интересный факт.
В Болшевском музее Марины Цветаевой уже много лет экспонируется подлинный рисунок, выполненный МЦ примерно в 1925-1926 годах (дар Е.Б.Коркиной, 30 лет проработавшей в главном литературном архиве). Рисунок опубликован музеем в 1997 году в книжечке «Цветаева М. Здравствуй, порода моя — гранит! Рис.4 Рисунок МЦ в Болшеве.
Неизвестные автографы Цветаевой».

Описание рисунка сделано С.Н.Клепининой, лично знавшей поэта.
Марина Ивановна так ловко рисовала, что могла дать поручение по хозяйству своему мужу с помощью рисунка.

В этом рисунке видна твёрдая рука, умение, наблюдательность, детали, психологизм. МЦ графически изобразила целый сюжет, где представлены муж в виде льва (его домашнее имя — Лев), сын в коляске в виде кота (домашнее имя Мур), фрагмент кухни. Сергею Яковлевичу было тем самым было дано задание скипятить молоко. Сверху над рисунком почерком МЦ написано: «Сыр, масло, молоко за окном. Сыр и масло — справа. Не упусти молоко (!!!). Не забудь письма. — Простись!!!». Какова выразительность, детализация, ироничность рисунка.

Сестра МЦ А.И.Цветаева и биограф А.А.Саакянц не раз говорили о наличии нераскрытых ещё тайнах великого русского поэта ХХ века Марины Ивановны Цветаевой.

Анализ творчества, биографии, натуры Марины Цветаевой и её оригинального и неоднозначного творческого почерка требуют продолжения глубоких исследований, поисков, уточнений.
«Хотелось бы надеяться на то, что впереди нас всех ожидает ещё немало новых открытий и удивительных находок» (архивист-исследователь Е.И.Лубянникова, СПб.-Москва, 2004).

Справка об авторе.
Юлий Зыслин (www.museum.zislin.com) — коллекционер и культуролог (с 1996 года живёт в США, г. Вашингтон); автор четырёх сборников стихов, двух книг прозы, десятков статей, 25-ти концертных и телевизионных музыкально-поэтических программ и сотен песен на стихи более 50-ти русских поэтов(провёл сотни выступлений в шести странах); основатель «Вашингтонского музея русской поэзии и музыки» (1997, «Вашингтонской аллеи русских поэтов и композиторов» (2003), Цветаевских фестивалей в России (1994-1995) и Америке (2003-2004), музыкально-поэтических клубов «Свеча\» (1979-1995, Москва, 1996-2000, Вашингтон), Вашингтонских Цветаевских костров (1996); инициатор проведения «Всемирного Цветаевского костра» 2002 года и создания русского отдела в новой библиотеке Большого Вашингтона (2005), коренной москвич, инженер-физик, кандидат технических наук, изобретатель.
Автор идеи создания «Американского многопрофильного музея русской культуры» для широкой публики.

Электронный адрес: museum@zislin.com
Веб сайт: www.museum.zislin.com
Номер телефона: 1-301-942-2728