ОТКРОВЕНИЯ АРАБСКОЙ ФЕМИНИСТКИ

Вита ДОЛГОВА

Всем известно, что уровень жизни израильских арабов значительно выше, чем у арабов многих других стран. Израиль предоставляет больше возможностей для получения хорошего образования и престижной профессии. Множество организаций в Израиле пекутся о равноправии женщин, в том числе и арабских. Почему же при всем при этом они не только не кричат \»спасибо, страна родная!\», а как раз наоборот, симпатизируют палестинским радикалам?

Мне представился случай поговорить об этом с арабской феминисткой Р. Мы познакомились на одном из еврейско-арабских форумов, но она, рассказав свою историю, попросила не указывать в газете ее имя. Отмечу, что Р. не покрывает голову платком и одевается вполне современно. Говорит она увлеченно, резко — видно, что ей хочется быть понятой. Мы разговаривали долго, больше часа и, как мне показалось, откровенно…

— Когда слушаешь израильских арабов, складывается порой впечатление, что до сорок восьмого года все они были сплошь богатыми людьми, землевладельцами.

— Да, действительно. Почти у всех моих соплеменников из поколения в поколение передаются истории о том, как жили их родственники до сорок восьмого года. В какую семью ни приди — обязательно услышишь: нам принадлежал участок в таком-то месте. Это традиция. У нас считается, что источник жизни арабов — земля. От нее все. Нет земли — нет нормального существования. С этим, видимо, ничего не поделаешь. Вот и моя семья не исключение. Мы — арабы-христиане. Семью моей матери в сорок восьмом году выгнали из Яффо, отобрав все принадлежащие ей земли. Отец родом из Нацерета. Семейные истории я знаю, чаянья палестинцев хорошо понимаю и потому День Земли отмечаю ежегодно, потому что считаю, что мне, из-за семейной истории, положено его отмечать. Но при этом я не кричу: \»Хайфа, Акко, Яффо принадлежат палестинцам!\» Ведь я реалистка. Я понимаю, что мечтать надо трезво. Нисколько не сомневаюсь в праве государства Израиль на существование. То, что было на этой земле раньше, до Израиля, ушло навсегда, и нам остается лишь бороться за права израильских арабов внутри Государства Израиль. Нам необходимо устроить нашу жизнь в Израиле лучше, справедливее и по возможности счастливее. — Удалось ли вашим родным получить образование?

— Да, моя старшая сестра — учительница иврита, она живет с семьей в Рамалле и преподает иврит в одной из христианских школ. Очень многие палестинцы хотят знать язык евреев. Кто-то учит его как язык врага, который нужно знать, чтобы бороться с ним, кто-то, наоборот, рассчитывает на сотрудничество. Сама я окончила один из израильских университетов, имею первую академическую степень по средствам массовой информации и вторую по психологии. Так что нам повезло — мы действительно смогли получить хорошее образование.

— Скажи, будучи студенткой, ты испытывала унижение?
— Нет, никогда. Я человек честный, не буду врать, прибедняться, говорить, что к нам плохо относились. В университетской среде нет шовинизма, арабские студенты даже могут претендовать на получение стипендии. За свою вторую степень мне вообще платить не пришлось — я получила ее бесплатно. Но получив образование, на многие вещи смотришь другими глазами, и боль от существующего вокруг неравенства становится еще нестерпимее. Наверное, поэтому я увлеклась феминизмом.

— А откуда он пошел, твой феминизм?
— Моя семья, по арабским понятиям, очень либеральная — я могу выйти из дома, когда захочу, и поехать туда, куда считаю нужным. Этим могут похвастаться далеко не все наши женщины. Самый простой пример: мне тридцать два года, и я до сих пор не замужем. Раньше родители настаивали на моем немедленном замужестве, но я им объяснила, что смогу выйти замуж только за того человека, который будет уважать меня и не будет возражать против моей карьеры. А такого я пока не встретила. Как ты понимаешь, таких среди наших не так уж много, но меня не устраивает доля смиренной арабской женщины, которая безропотно терпит любые унижения, даже побои, а в благодарность за все моет мужу ноги по вечерам. Я так не могу. Не хочу мыть мужу ноги! У меня прекрасное образование, я владею четырьмя языками и считаю, что моя задача — изменить положение арабской женщины в обществе.

— Но если в родительской семье все спокойно и хорошо, откуда такие мысли об унижении арабской женщины?
— Да, мне всегда было хорошо в родительской семье. Но я с детства видела примеры иной жизни. Моих подруг всячески унижали, били, порой насиловали. Одна моя подруга была убита из-за того, что отказалась выйти замуж за дальнего родственника, который баловался наркотиками, и тем самым нарушила кодекс семейной чести. Не в каждой семье девушка может отказать родителям жениха, если кандидат попался никудышный. У многих в семье установлено так: сказано — выходи за наркомана, значит выходи. А наркотики в Лоде, Рамле распространены чрезвычайно. Купить дозу не представляет никакой сложности. Долгие годы полиция в это явление практически не вмешивалась. Как будто специально: мол, обкуритесь вы тут хоть все, нам-то что! Зная об этом, я и решила заняться проблемами женщин арабской общины Израиля. В университете это желание окрепло.

— Мало кто из израильтян, тем более русскоговорящих, имеет возможность узнать что—то о личной жизни арабской женщины. На что бы ты обратила наше внимание прежде всего?
— Совершенно случайно я обнаружила, что в арабском секторе имеется несколько сотен лесбиянок. В университете я дружила с девушкой-арабкой. Она изучала социологию, отлично училась, прекрасно одевалась, отлично выглядела, парни на нее засматривались, но она все предложения решительно отвергала и оставалась одна. Мы были дружны уже около двух лет, когда она вдруг сказала: \»Я хочу с тобой поделиться одним секретом. Я — лесбиянка\». Я отшатнулась, услышав это. Для арабов такой вариант любви абсолютно запретен, и при всем своем свободомыслии я не могла это принять. Теоретически я понимаю, что женщина может выделывать со своим телом все, что хочет, в конце концов вреда от этого никому нет, не хулиганство же это. И, тем не менее, было неприятно.

— Почему же тебя так смутило лесбиянство? Борьба за права сексуальных меньшинств — часть деятельности женских организаций. Модные веяния докатываются и до арабской среды. Нетрадиционная сексуальная ориентация, видимо, сопровождает процесс раскрепощения женщин повсюду, в том числе и на Ближнем Востоке.

— Понимая все это, я, тем не менее, пребывала в шоке. Все равно хочется верить в красивые, чистые отношения между мужчиной и женщиной. Подруга испугалась моей реакции и, чтобы как-то объяснить ситуацию, рассказала мне свою историю. Поначалу я ей не поверила. Она сказала, что в детстве ее изнасиловал отец, а потом жил с ней как с женой в течение нескольких лет. В пятнадцать лет она попала в больницу — на аборт. Оттуда ее переправили в убежище для женщин, пострадавших от насилия в семье. Именно там она и познакомилась с одной еврейской женщиной, которая открыла ей \»тайны острова Лесбос\».

— И ты сразу поверила в эту страшную историю?
— Нет. Выслушав, я решила, что \»страшная история\» придумана для того чтобы оправдать свою неприемлемую для арабской морали страсть. Долгое время мы не общались. Я не могла перебороть в себе брезгливость. До этого мне не приходилось сталкиваться с арабскими лесбиянками. И вообще мне казалось, к нам такое не пристанет.

— А она тоже христианка? Или мусульманка?
— Она мусульманка, но религиозная принадлежность в данном случае ничего не определяет. Когда я стала заниматься этой проблемой всерьез, выяснилось, что лесбиянки в арабском секторе Израиля есть и среди мусульманок, и среди христианок, и среди бедуинок.

— Но ведь арабскую девочку с детства воспитывают в строгих правилах, готовят к семейной жизни…
— Если ты думаешь, что все арабы знают, как воспитывать детей, то сильно ошибаешься. Знают далеко не все. Поэтому получается у всех по-разному. У кого-то хорошо, у кого-то плохо. Так вот, занимаясь этой ситуацией, я, как мне кажется, выяснила одну из специфических причин возникновения этого явления среди арабок. Я решила проверить все обстоятельства дела, с которым столкнулась. Поехала в деревню, откуда родом эта девушка, и стала расспрашивать о ней местных жителей. Выяснилось, что мать ее действительно давно умерла, а отец обходился с дочерью крайне жестоко. Соседи не знали всех деталей, но слышали, что девушке жилось плохо, из дома часто слышались рыдания, а потом девушка исчезла неизвестно куда. Так я убедилась, что история, рассказанная мне, была подлинной, а не вымышленной. После этого я нашла психолога, между прочим, еврейку, рассказала ей об этом случае и попросила объяснения. Психолог сказала мне, что независимо от национальности некоторые женщины становятся лесбиянками из-за непреодолимого страха перед мужчинами. По природе они обладают обычной сексуальной ориентацией, и лесбиянство для них — приобретенная тяга. Только специальный психологический тренинг может вернуть такой женщине традиционную сексуальную ориентацию. Чем больнее унижение, тем больше желание компенсировать его нестандартным способом.
Выслушав все это, я отправила подругу к психологу. Травма, нанесенная ей, оказалась очень глубокой. Она посещала сеансы целых полгода. Постепенно, медленно у нее проходило ощущение, что все мужчины — грязные твари. Она поверила в то, что в основном вокруг нормальные люди. А самое главное — она перестала считать грязной и себя саму. Прошлое постепенно оставило ее, к ней вернулась жажда семьи и материнства, присущая каждой женщине. Я радовалась, наблюдая за ней. А через несколько месяцев моя подруга встретила хорошего арабского парня с севера Израиля и вышла за него замуж. Они пригласили меня отпраздновать рождение сына. Так что у нее теперь все в порядке.

— Но твои исследования продолжились?
— Да, я уже не могла остановиться и продолжала расследовать лесбиянство в арабском секторе. Я проинтервьюировала двадцать пять женщин. Беседы с ними подтвердили мое первоначальное предположение: больше половины женщин-лесбиянок оказались жертвами насилия со стороны ближайших родственников-мужчин — отцов, дядьев, старших братьев. Я пошла дальше и насчитала почти четыреста таких случаев. Причем это касалось только тех женщин, которые были готовы беседовать со мной о своей интимной жизни… Почти каждый случай насилия в еврейской семье привлекает внимание прессы, подробно расписывается в газетах — кто из родственников насиловал девочку, где и как это происходило. Насилие над девочками в арабской семье мало изучено израильским обществом. Считается, что община сама во всем разберется. Это, мягко говоря, не совсем так.

— Ну а становятся ли лесбиянками арабские женщины, которых не насиловали?
— Что касается тех, кого не насиловали, большинство из них росли в семьях, где родители баловали своим вниманием только мальчиков. Братьям доставались игрушки, вкусная еда, хорошая одежда, а дочерям ничего. У девочек появлялись душевные проблемы, которые и привели к тому, что в любовных играх они изображают мальчиков. Конечно, похожее явление может возникнуть в любой среде, но в арабской оно распространено больше. А если задуматься, в основе всего этого лежит унижение.

— Как реагировали на твои исследования в арабском обществе?
— Плохо, естественно. Обвиняли в том, что я позорю свой народ. Мол, пытаясь объяснить причины лесбиянства и вызвать сочувствие к этим женщинам, я оправдываю тем самым это явление. Для арабской улицы это нетерпимо. Законы семьи у нас соблюдаются неукоснительно, а женские проблемы хранятся в тайне, и за ее раскрытие можно поплатиться жизнью.
\»Новости недели\»