«Печальный рыцарь смеха»

Исполнилось 135-лет со дня рождения А.М.Гликберга

«…Саша Чёрный жив и переживёт всех нас и наших внуков, и будет жить ещё много сотен лет, ибо сделанное им сделано навеки и обвеяно чистым юмором, который – лучшая гарантия для бессмертия»
А.И.Куприн

Саша Чёрный прожил яркую творческую жизнь. Он ушёл из жизни сравнительно молодым, успев завоевать достойное место среди литераторов Серебряного века. Его называют одним из лучших поэтов 20-го столетия, которому принадлежат талантливые лирико-сатирические произведения, многочисленные стихотворения для детей. Помимо этого, он был прозаиком и переводчиком. В его активе числится 40 книг, а многие произведения разобраны на цитаты. Есть все основания полагать, что в творческом плане он был счастливым человеком. Однако, вовсе не безоблачным оказался его жизненный путь.

Одесса – родина многих талантливых поэтов, писателей, певцов, музыкантов представляющих разные направления искусства и культуры. В этом городе, 13 октября 1880 года, родился Александр Михайлович Гликберг, прославившийся впоследствии как Саша Чёрный. Отец и мать Саши носили одну и ту же фамилию – Гликберг. Вопрос о том были ли они однофамильцами или родственниками, до сих пор остаётся открытым.

Детство Александра, впрочем, как и остальных четырех детей Менделя и Мариям, никак не назовешь счастливым. Атмосфера в доме была гнетущая. Мать, склонная к истерическим припадкам, была, как правило, раздражена поведением детей. За малейшую провинность их наказывали. Отец, провизор, агент фармацевтической фирмы, редко бывал дома, поскольку был занят на работе. Но, идя на поводу у жены, наказывал детей особенно жестоко. Тем не менее, он поставил перед собой цель – дать своим детям образование. Препятствием к этому была процентная норма для поступления евреев в учебные заведения Российской империи, введенная Министерством просвещения в 1887 году. Так, в учебных заведениях, находящихся в черте оседлости, она была определена в 10%, вне её – 5%, а в Санкт-Петербурге и Москве – 3%. Для того, чтобы поступить в некоторые лицеи, военные школы, закрытые для евреев, требовалось, в исключительных случаях, получить высший балл. В семье Гликбергов, в которой не соблюдались еврейские религиозные традиции, все дети были наделены христианскими именами. Отец решил, что, если дети примут обряд крещения, то для них исчезнут любые ограничения в получении образования. Так и случилось на самом деле. Что касается Александра, то он без проблем, в возрасте девяти лет, был принят в гимназию, расположенную в Белой Церкви. Эта школа считалась одной из лучших в округе. До сих пор остаются загадкой причины, по которым он оказался в этом городе, почему он начал своё обучение именно здесь, а не в Одессе*. Так или иначе, период детства, проведенный им в Белой Церкви, – оказал существенное влияние на его мироощущение. Описывая этот отрезок его жизни, Виктория Миленко пишет: «Именно там началась многолетняя дружба нашего героя с глубокой провинцией, мирок и анекдоты которой он полюбит всей душой». Она же подчёркивает, что многое, связанное с жизнью в этом городе и обучением в гимназии, позже нашло отражение в его творчестве**.

То, что случилось через 5 лет иначе, чем трагедией не назовёшь. Саша сбежал из дома. Этот поступок, возможно, был спровоцирован двумя факторами. Во-первых, юноша мог быть доведен до крайности жестоким отношением к нему родителей. Во-вторых, его угнетала бюрократическая атмосфера, царящая в гимназии, в которой практиковались частые наказания учащихся. Многие из тех, кто пытался объективно разобраться в истинном значении этого поступка, подчёркивали, что он оказался поворотным в судьбе Александра Гликберга.

Как оказался пятнадцатилетний Саша, после побега из дому, в Санкт-Петербурге остаётся в области предположений. По одной из версий, перебраться в С.П. ему помогла тётя, устроив его жить у родственников. По другой, отец, смирившись с побегом сына, способствовал его переводу в петербургскую гимназию и обеспечил материально. Пособия, высылаемого им ежемесячно, хватало на оплату съёмного жилья, обучения. В него были также включены деньги на карманные расходы. Но через год всё кардинально изменилось. Из-за того, что сын получил двойку по алгебре, в семье разразился громкий скандал. Рассвирепевший отец лишил Сашу материальной помощи, не отвечал на его письма. Юноша не мог купить еду, оплачивать жилье, обновить одежду. И, если бы не нашёлся сердобольный человек в лице чиновницы, протянувшей ему руку помощи, то перед ним встала реальная угроза оказаться на улице. Как долго могла продолжаться бескорыстная помощь этой женщины? В конечном итоге, исход для юного Гликберга мог оказаться плачевным. Однако, как это не раз происходило в будущем, его спас счастливый случай. Спасителем оказался журналист А.Яблонский, напечатавший в газете «Сын отечества» статью «Срезался по алгебре». Журналист надеялся, что, после ознакомления с изложенной им историей, найдётся человек, который примет живейшее участие в судьбе Саши, родители которого оставили сына без средств к существованию, полностью отказавшись от него. Этот человек нашёлся до удивления быстро. Им оказался статский советник К.К.Роше, являвшийся почётным мировым судьёй по Житомирскому судебно-мировому округу, членом нескольких комиссий и Волынского губернского присутствия по крестьянским делам, Волынского губернского комитета попечительства о народной трезвости. Большинство сходится во мнении, что Константин Константинович Роше сыграл определяющую роль в судьбе юноши, имя которого, впоследствии, навсегда вошло в историю отечественной литературы. С другой стороны, Житомир стал для А.Гликберга родным городом. Здесь он учился в гимназии. Не без влияния Роше увлёкся чтением литературы, приобщился к поэзии, начал понимать музыку. Его опекун, неплохо зная литературу, формировал в своём подопечном трепетное отношение к ней, должный вкус. Этим влияние Роше на подростка не ограничилось. Он побудил его задуматься о жизни, воспитал в нём умение сострадать чужому горю… А.И.Роше, преподававшая немецкий язык в житомирской гимназии, способствовала овладению им языка и сумела пробудить в нём интерес к немецкой литературе. В целом, Житомир произвёл на Сашу Гликберга неизгладимое впечатление. Не удивительно, что впоследствии об этом городе поэт часто вспоминал в своих произведениях.

До сих пор осталась неясной причина, приведшая к его исключению из гимназии через два года после того как он попал в семью Роше. Было очевидно, что Саша совершил серьёзный проступок. Вероятнее всего, между гимназистом Гликбергом и директором гимназии возник конфликт. Положение осложнялось тем, что его исключили без права продолжать учёбу в любом другом учебном заведении. К.Роше, едва пришедший в себя от случившегося, пользуясь своими связями, определил незадачливого подростка в армию. Так Саша Гликберг в 1900 году стал вольноопределяющимся 18-го пехотного Вологодского Его Величества короля Румынского полка, в котором прослужил два года без права производства в младшие чины и в офицеры. Некоторые эпизоды, связанные со службой в армии, позже нашли отражение в его поэтических и прозаических произведениях. Что побудило его уехать из Житомира после демобилизации в 1904-м году и очутиться в Хотинском уезде Бессарабии, в местечке Новоселицы, также неизвестно. Важнее другое. Проработав здесь в течение двух лет на местной таможне , двадцатичетырёхлетний Александр Гликберг глубоко познал провинциальный быт и особенности народного фольклора, в том числе и анекдотов, Накопленные наблюдения и познания попали на благоприятную почву. Именно они послужили толчком к раскрытию его природных данных: блестящего юмора и склонностей к язвительной сатире. Так или иначе, но он вернулся в Житомир с намерением работать в качестве фельетониста. Осуществлению его замысла, несомненно, способствовал К.Роше, работавший в то время цензором в газете «Волынь», а затем в составе редакции вновь созданной газеты «Волынский вестник». Именно в этом издании 2 июня 1904-го года появилось первое произведение, обозначившее начало его творческой карьеры. Фельетон, «Дневник резонёра», в котором Александр затронул такие черты мещанского быта, как скука, застой, болото,– был подписан первоначально взятым им псевдонимом – «Сам по себе». В течение двух месяцев, столько сумела продержаться газета, Гликберг, используя разные псевдонимы, в том числе и «Мечтатель», публиковал в ней свои статьи, стихи и заметки, составлявшие основное её содержание. Банкротство газеты не только лишило Александра возможности публиковаться, но и принудило его заняться не любимым делом – работой на железнодорожной станции, что не могло не вызвать у амбициозного юноши желания покинуть Житомир. То ли Роше вновь оказал ему помощь в этом, то ли он уехал из Житомира вследствие перевода по служебной линии, но осенью 1904 года Александр Гликберг появился в Санкт-Петербурге, в котором ему было суждено прожить и творить вплоть до начала Первой мировой войны. Даже из сжатого экскурса в прошлое становится ясно, насколько значимым оказался для него этот десятилетний период. Несмотря на то, что он прежде уже жил в Петербурге, на первых порах, ему пришлось приспосабливаться к новым для него городским условиям, быту и работе в качестве канцеляриста-таксировщика на Варшавской железной дороге. Забота К.К.Роше о своём подопечном не знала предела. Кто знает, как сложилась бы судьба А.Гликберга, если бы не бескорыстная помощь, живущей в Санкт-Петербурге, старшей сестры К.К.Роше, приютившей его в семье своего сына, публициста, оказавшимся связующим звеном между, прибывшим из Житомира «племянником» и литературным миром, а также периодическими изданиями столицы, в частности, журналом «Мир Божий», издаваемом в то время женой А.И.Куприна, с которым в дальнейшем у А.Гликберга установились дружеские взаимоотношения. Нельзя не упомянуть также, что в этом журнале сотрудничал А.Яблонский, статья которого, опубликованная 9 лет назад, в буквальном смысле слова, спасла юношу и коренным образом изменила его судьбу. Он стал известен более широко после того, как его произведения сатирического характера стали появляться в журнале «Сатирикон», в котором публиковался и Аверченко, оказавший сильное влияние на творчество молодого литератора. Любопытно и то, что в санкт-петербургских журнальных изданиях впервые он стал использовать новый псевдоним – «Саша Чёрный». Вскоре после его приезда произошло важное событие, определившее его будущую личную жизнь: он женился на Марии Ивановне Васильевой, своей непосредственной начальнице, женщине старше его на девять лет, житейски мудрой и образованной, что сыграло исключительно позитивную роль не только в поддержании их счастливого брака на всём его протяжении, но и способствовало развитию и совершенствованию уровня его творчества. Да и в приобщении его к активной общественно-политической жизни Санкт-Петербурга она сыграла не последнюю роль. Так, в период революционных событий 1905 года, он был более всего близок к взглядам эсеров, хотя и не чуждался постулатов, провозглашаемых социал-демократами, рупором которых в те времена был М.Горький. Многие произведения, написанные А.Гликбергом в 1905 году, канули в вечность. Из немногих сохранившихся, обращает на себя внимание стихотворение «Чепуха», опубликованное в журнале «Зритель» в конце ноября 1905-го года. Оно было написано в излюбленной для автора сатирической манере и содержало прямые оскорбления в адрес не только высокопоставленных чиновников России, но и самого царя. В его биографии это стихотворение приобрело особое значение, поскольку, впервые появившийся под ним вновь избранный псевдоним, знаменовал собой появление на литературном небосклоне поэта под именем Саши Чёрного. Быстрому ознакомлению читателей с этим стихотворением способствовал огромный, по тем временам, тираж журнала. Многие, оценив злободневность «Чепухи», выучивали это стихотворение наизусть. Однако, поскольку его содержание в корне противоречило новым правилам печати и дискредитировало государственную власть, журнал «Зритель» был запрещён, а его редактор Ю.К.Арцыбушев, рискнувший опубликовать стихотворение Саши Чёрного, был осуждён на два года тюрьмы. Но, несмотря на жёсткие санкции, сам поэт ещё активнее занялся журналистикой, стержнем которой была сатира. Оставив псевдоним «Саша Чёрный», он не отказался полностью и от своего настоящего имени. Так что, его произведения оказывались подписанными по-разному. Спустя короткое время после разразившегося скандала, спровоцированного публикацией «Чепухи», в журнале «Молот» появилось стихотворение «Мундирную честь заливают вином», а затем стихотворение «Словесность», из-за которого это издание закрыли, а его редактор, К.И.Диксон, был привлечён к судебному расследованию. Но и это не обескуражило Гликберга. Он продолжал творить и публиковать всё новые произведения в выходящем под разными названиями бывшем журнале «Зритель», а также в журналах «Леший», «Альманах», «Маски»… А в 1906-м году увидел свет 1-й сборник его стихов «Разные мотивы». Нельзя не отметить, что об этом сборнике сам автор был невысокого мнения и в дальнейшем предпочитал о нём не вспоминать, да и критики оставили его без особого внимания. Некоторые из стихотворений, написанных им в этот период, вовсе не попали в сборник. Вполне вероятно, что причиной была одолевшая его усталость, смешанная с чувством разочарования от того, как пишет В.Миленко, «что ничего не меняется и всё утонуло в болтовне». Кроме того, он всё чаще сталкивался с взглядами обывателей, которым было всё равно кто у власти, мечтающих лишь о том, чтобы избежать кровопролития, арестов и хаоса. Своё отношение к существующим реалиям он отразил, в частности, в стихотворениях: «Слишком много разговоров» и «Жалобы обывателя», написанных им в 1906 году и оставшихся злободневными в ситуациях, наблюдающихся в наши дни. Об актуальности его суждений не трудно сделать вывод, ознакомившись лишь с несколькими строфами этих стихотворений.

СЛИШКОМ МНОГО РАЗГОВОРОВ

Слишком много разговоров,
Пересудов, перекоров.
Бесконечных рассуждений,
Полувзглядов, полумнений….
Слишком много.

…Слишком много слуг лукавых,
Партий правых, жертв кровавых,
И растёт в душе тревога,
Что терпения у Бога
Слишком много!

ЖАЛОБЫ ОБЫВАТЕЛЯ

Моя жена – наседка,
Мой сын, увы – эсер,
Моя сестра – кадетка,
Мой дворник – старовер.

Кухарка – монархистка,
Аристократ – свояк.
Мамаша анархистка,
А я – я просто так…

Сестра кричит: «Поправим!»
Сынок кричит: «Снесём!»
Свояк кричит» «Натравим!»
А дворник – «Донесём!»…

Молю Тебя, Создатель
(совсем я не шучу),
Я русский обыватель –
Я просто жить хочу!…

Почти двухгодичное отсутствие публикаций Саши Чёрного на страницах российской прессы было связано с его отъездом, вместе с женой, в Гейдельберг весной 1906 года. Здесь он посещал семинары в местном университете, активно занимался поэтическим творчеством, интерес к которому, в частности, был продиктован более глубоким знакомством с произведениями Гейне, Гёте и Шиллера, а также немалым влиянием впечатлений от Германии, которую он успел исколесить вдоль и поперёк. К моменту их возвращения в Россию, в его багаже оказался весьма объёмистый поэтический Гейдельбергский цикл, а у его жены – защищённая ею в Гейдельбергском университете диссертация.

Своими публикациями в возродившемся журнале “Зритель» Саша Чёрный вновь привлёк к себе внимание читателей. Но в марте месяце это издание закрыли. Очередным пристанищем для него оказался журнал «Стрекоза», с которым к этому времени сотрудничал в качестве секретаря А.Т.Аверченко. Талантливый фельетонист, поэт, художник-карикатурист, театральный критик, он обладал выдающимися организаторскими способностями. Это по его инициативе произошла смена названия журнала на «Сатирикон». Журнал с первого же номера завоевал обширную аудиторию читателей. Печатающийся в нём Саша Чёрный почти мгновенно стал ещё более известен, если не сказать знаменит. Во всяком случае, в читательской среде он был не менее популярен, чем Л.Андреев, А.Блок и А.Куприн. Мнение о его поэтическом творчестве было настолько высоко, что журнал «Золотое руно» назвал Сашу Чёрного « королём поэтов «Сатирикона». Для него самого, как утверждал К.Чуковский, «…сатириконский период был самым счастливым периодом его писательской жизни. Никогда, ни раньше, ни потом, стихи его не имели такого успеха…». Подобные суждения высказывали А.И.Куприн, М.Слонимский, Е.Шварц и др. Но, наряду с позитивным отношением к его творчеству, имело место и негативное. Некоторым откровенно не нравилась язвительность и жёлчность произведений Саши Чёрного, но чаще критика в его адрес исходила от собратьев по перу и была продиктована чувством зависти. Нельзя не отметить, что, отдавая дань многочисленным событиям, имевших место в России того времени, он откликнулся двумя стихотворениями, в которых, обличая антисемитов, выступал защитником своего народа***.

Вслед за сборниками «Всем нищим духом», «Невольная дань», весной 1910 года вышел в свет очередной сборник стихотворений поэта «Сатиры», получивший множество положительных рецензий и отзывов, среди которых особенно значимыми оказались лестные высказывания Н.Гумилёва и А.Амфитеатрова. К.Чуковский писал об авторе: «…в его лице мы должны приветствовать новую литературную силу». Сложившаяся благоприятная конъюнктура, казалось бы, должна была полностью удовлетворить Сашу Чёрного. Однако, после столь успешного трёхлетнего сотрудничества с «Сатириконом» он, совершенно неожиданно для собратьев по перу, демонстративно расстался с ним весной1911 года. Сожалел ли он впоследствии о принятом решении, продиктованном скорее эмоциями, а не трезвым размышлением? Об этом судить трудно. Так или иначе, но за этим последовала череда метаний по городам и весям, спорадическое сотрудничество с другими изданиями, обращение его к прозе, вероятнее всего обусловленное тем, что сатириконский период жизни был позади. Летом 1911 года в издательстве «Шиповник» вышел его новый сборник «Сатиры и лирика». Там же вышел сборник, сделанных им переводов произведений австрийского юмориста М.Сафира. А в начале 1912 года произошло важное событие, сказавшееся на его дальнейшей творческой деятельности: он занялся детской литературой. Как оказалось, жанр детской литературы был одним из наиболее близких натуре автора. Со временем, в копилке Саши Чёрного появились замечательные стихи и рассказы, доставлявшие нескончаемую радость детям, растущих в семьях русских эмигрантов. Но это случится позже, а пока на фоне успехов, важных для него встреч с М.Горьким (на Капри), А.Амфитеатровым (в Фецанно), будучи самоотлучён от «Сатирикона», он сталкивался с отказом редакций некоторых периодических изданий сотрудничать с ним. Тем не менее, Горький откликнулся на просьбу С.Чёрного помочь в создании сборника для детей. При его содействии и финансовой помощи «Товарищества О.Поповой» сборник «Голубая книжка» увидел свет. В этот сборник органически вписались «Воробушек» М.Горького, а также сказка «Красный камешек» и песенка «Весёлый хоровод» Саши Чёрного. Изданием «Голубой книжки» дело не ограничилось: в 1913-м и в1914 году появились новые книги для детей, среди которых особенно выделялись сборники «Тук-тук!» и «Живая азбука»… Но главным произведением, написанным им в эти же годы, оказалась поэма «Ной», приведшая, по мнению В. Миленко, 33-летнего автора не только к осознанию мудрости законов бытия, но и символически обозначившая прощание А.Гликберга с Сашей Чёрным (поэт, посчитавший псевдоним «Саша Чёрный» слишком фамильярным для детей, стал подписывать свои произведения «Александр Чёрный»).

Вполне вероятно, что, стремясь оградить себя от преобладания сатиры в своём творчестве, он ощущал трудности в обнаружении новых тем. Не этим ли объясняется сравнительная немногочисленность его произведений в конце 1913-го и в начале 1914 года? Служба в армии в течение Первой мировой войны также ограничивала его литературную деятельность. Однако, «пропустив через себя всю войну», он, конечно же, не мог не отразить свои впечатления о ней в своём творчестве. Правда, цикл «Война», в который были включены 22 стихотворения, был опубликован в лишь в 1923 году в Берлине, когда поэт уже был эмигрантом. Эти стихи и сейчас не потеряли свою актуальность. В «Песне войны» прозвучали, например, такие пронзительные строки:

Прошло семь тысяч пёстрых лет –

Пускай прошло, ха-ха!
Ещё жирнее мой обед
Кровавая уха…

…Мильоны рук из года в год
Льют пушки и броню,
И всё плотней кровавый лёд
Плывёт навстречу дню.
Вопли прессы,
Мессы, конгрессы,
Жёны как ночь…
Прочь!

Кто всех сильнее, тот и прав,
А нужно доказать, –
Расправься с дерзким, как удав,
Чтоб перестал дышать!

Враг тот, кто рвёт из пасти кость
Иль – у кого ты рвёшь.
Я на земле – бессменный гость,
И мир – смешная ложь!
Укладывай в гроб,
Прикладами в лоб,
Штыки в живот, –
Вперёд!

Смена Временного правительства на власть большевиков, подтолкнули его и жену на бегство из Пскова, где они находились после окончания войны, в Литву, а затем, спустя полтора года, через Кёнигсберг они направились в Берлин. Переезд из Литвы в Германию обернулся для них серьёзными осложнениями. Его и жену, в числе других иностранцев, подвергли унизительной проверке в полицейском управлении Берлина. Он мог лишиться не только своих рукописей, но и возможности получить вид на жительство. К счастью чиновник, говорящий по-русски, узнал его и сумел убедить начальника полицейского управления в том, что Гликберги никакой опасности для Германии не представляют. В результате, им разрешили бессрочное пребывание в Берлине. В марте 1920 года они стали эмигрантами.

Трёхгодичный период пребывания в Берлине для четы Гликбергов оказался совсем не простым. Уровень экономики в Германии оказался низким. И, хотя на первых порах они не испытывали существенных материальных трудностей, перед ними маячила проблема трудоустройства. Вскоре Александр Михайлович начал сотрудничать с газетой «Голос России», отказавшись от мизерного гонорара. В этом издании он публиковал лишь аполитичные произведения, сознательно отстраняясь от возможности быть уличённым в поддержке культурного примиренчества с Советской Россией, идею которого провозглашало это издание. Сам он полагал, что надо борьбу прекратить, забыть о России и ассимилироваться в эмиграции. Благодаря Б.И.Элькину, возглавлявшему русское издательство «Слово», вышла первая в эмиграции книга его стихов «Детский остров». Сборник, состоявший из ранее написанных стихов в Петербурге и в Вильно, был благожелательно принят в читательской среде, его удостоили положительными отзывами в прессе. Высокого мнения о нём был А.И.Куприн. В.Миленко, на основании обнаружения масонских символов на обложках сборников «Тук-тук!» и «Детского острова», высказывает предположение, что Саша Чёрный всё-таки имел отношение к масонству. Помимо помощи в издании «Детского острова», Б.И. Элькин поддерживал поэта и материально. Некоторое время Саша Чёрный возглавлял литературную часть художественного альманаха «Жар-птица», получая за свою работу зарплату. Был он и главным редактором альманаха «Грани», в котором переиздал, ранее вышедшие «Сатиры» и «Сатиры и лирика». Свои псковские и литовские стихи он помещал на страницах пражской газеты «Воля России». В 1923 году он, за свой счёт, выпустил свой последний сборник стихов «Жажда». Его литературный багаж постоянно пополнялся новыми стихами, эпиграммами. Находясь в тесной связи с представителями литературного круга эмигрантов, Александр Михайлович посещал торжественные мероприятия и даже с триумфом выступал на некоторых из них, как, например, это было на вечере, посвящённом десятилетию со дня кончины Л.Н.Толстого. Он и у себя принимал гостей, в числе которых, к примеру, был А.П.Шполянский (Дон Аминадо), А.А.Яблонский, вдова писателя Леонида Андреева и др. Он находил время для работы в качестве конферансье, а также чередовать работу с отдыхом в живописных местах Германии, оставивших в его подсознании мечту о райском уголке, где бы можно было скрыться и прожить остаток лет. Ценной для него оказалась и переписка с А.И.Куприным, которого он бесконечно уважал. Весной 1923 года у многих эмигрантов из России возникало искушение вернуться на родину, но для Саши Чёрного принять такое решение было равносильно самоубийству. Несмотря на то, что из Берлина нужно было спасаться, не загорелся он и перспективой переехать в Чехословакию. В итоге, откликнувшись на приглашение вдовы Леонида Андреева, Гликберги оказались в Кампанье, находящейся в предгорьях Апеннин, недалеко от Рима. Освободившись от чувства страха, вдохновлённый красотой природы, восхищённый Римом, он вёл беззаботный образ жизни. Всё это не могло не отразиться на содержании его стихов, созданных в этот период. Это здесь во всю силу проявилась его любовь к детям. И здесь он проникся самыми нежными чувствами к животным, особенно к собакам. Этим темам он посвятил большинство своих произведений, часть из которых была написана им в жанре сказок для детей. Но, после короткого эмоционального всплеска, наступило время отрезвления, в конечном итоге заставившего его задуматься об отъёзде из Италии. На эти мысли его наталкивали унылая осень, тоска, обусловленная бездействием, невозможность публикации своих произведений. Не последнюю роль в принятии такого рода решения сыграло избиение его чернорубашечниками Муссолини. Исключив прибалтийские страны, Чехословакию, Гликберги выбрали Париж. На переезд денег не хватало. Их отъезд состоялся лишь после того, как часть книг из собственной библиотеки была продана. Чета Гликбергов прибыла в столицу Франции весной 1924 года. Поначалу они жили в захудалой гостинице, жёстко ограничивая себя в еде. Их материальное положение несколько выправилось после того как Мария Ивановна стала подрабатывать переводами на французский срочных русских коммерческих договоров, и стало ещё более стабильным, когда она стала заниматься с младшими девочками семьи её учениц прибывших из Берлина. Эта семья приобрела усадьбу близ Парижа и предоставила ей с мужем отдельную комнату и стол. Здесь для Саши Чёрного появился новый стимул для творчества. По натуре впечатлительный, он проникся нежными чувствами к фокстерьеру Микки, принадлежащему владельцам усадьбы. Своему любимцу он посвятил не только строки нескольких своих стихотворений, но и «Дневник фокса Микки», печатавшийся в «Иллюстрированной России», начиная с глубокой осени 1924 года так пришедшийся по душе детям. Немаловажно подчеркнуть, что с этим изданием у него установилась многолетняя творческая дружба. Будучи введен в состав редакции, он вёл в нём рубрику «Страничку для детей». Конец текущего года был обозначен его первым и успешным выступлением на литературном вечере в Париже. Впоследствии он не раз принимал участие как в своих собственных, так и в общественно-культурных мероприятиях, устраиваемых различными организациями «русского, эмигрантского» Парижа. В начале 1925 года в рижском журнале «Перезвоны» появилась новая сказка для детей. Его имя стало знакомо каждому ребёнку, а он сам всей душой стремился к детской среде, посещал практически все детские праздники. Общение с детьми улучшало настроение и повышало творческую активность. Помимо литературного труда он любил мастерить и радовался, когда вещи, сделанные им, были востребованы. Его нередко можно было застать, играющим на мандолине.

Его отношение к власть предержащим в Советской России было негативным. Этим можно объяснить, что он контактировал с теми, кто активно обсуждал и вынашивал планы, в основе которых находился реванш за поражение, происшедшего в 1917-м году. Среди тех с кем он общался, были, например, Баратов, Кутепов, Репьев, и др. Однако, ему было намного интереснее встречаться с Аверченко, Потёмкиным, Куприным, Дон Аминадо, Тэффи и другими поэтами и писателями. Уход из жизни Аверченко, а затем Потёмкина, оказал на него столь мощное психологическое воздействие, что он отказался от сатирико-юмористической рубрики «Бумеранг», которую он вёл в «Иллюстрированной России». Но жизнь продолжалась. Чёрная полоса сменилась белой. И это, прежде всего, сказалось на его литературном творчестве. Появились друг за другом, вышедшая в третий раз «Живая азбука» и переизданный «Дневник Фокса Микки». Обе книги, великолепно иллюстрированные талантливым художником Ф.С.Рожанковским, были удостоены положительными отзывами и рецензиями. Успех превзошёл все ожидания. Он получил множество предложений сотрудничества от нескольких изданий. Выбрав «Последние новости», выпускаемые Милюковым, он остался работать и в редакции «Иллюстрированной России». Любопытно, что в «Последних новостях» работал А.Седых, впоследствии много лет издававшим в Нью-Йорке газету «Новое русское слово». Появление собственной собаки в доме оказалось ещё одним радостным событием для него и его жены, стимулом для творчества. Теперь он охотнее, чем прежде, посещал увеселительные мероприятия, проводимыми русскими в ресторане «Лютеция» и, даже, с успехом осуществил гастрольное турне по городам юга Франции, по окончании которого выпустил сборник «Несерьёзные рассказы». Этот сборник был тепло воспринят читателями. Впрочем, не меньший успех ожидал сборник «Серебряная ёлка» (1929), написанный им для детей по заказу Королевства сербов, хорватов и словенцев. Тем временем, тяжёлый финансово-экономический кризис, в числе других стран, затронул и Францию. Надо отдать должное поэту. В этот нелёгкий период, он в стихотворной форме подал свой голос в пользу пожертвований на детский приют, открывающийся в Монмаранси, и присутствовал на его освящении. «Русский дом отдыха» под Ниццей был последним местом пребывания Саши Чёрного перед тем как он, вместе с женой, оставил Париж летом 1929 года и поселился в Провансе, на Лазурном берегу, там, где расположен великолепный пляж городка Борм-ле-Мимоза-Ла Фавьер. Выбор не был случайным. Гликбергам, побывавшим в Ла Фавьере ещё в 1926-м и 1927-м годах, до безумия понравилось это экзотическое место, но лишь спустя три года после первого знакомства с ним, у них появилась возможность приобрести участок земли у моря и построить на этом участке дом в 1930-м. До окончания работ они жили то в отеле, то у Швецовых, то у Милюковых, периодически наезжая в Ла Фавьер. Здесь, наконец, он обрёл свою «голую вершину», о которой мечтал в течение долгих лет. Он наслаждался окружающей его природой, общался с такими же как он счастливыми поселенцами – русскими эмигрантами, в том числе и с А.И.Куприным. Ему довелось отметить свой юбилей, поучаствовать во вновь возрождённом, но прожившим короткое время, журнале «Сатирикон», опубликовать в «Последних новостях» поэму «Кому в эмиграции жить хорошо». Он настолько был впечатлён местом, живя в котором он почувствовал себя счастливым, что соорудил скамейку на вершине холма с тем, чтобы посетители могли на ней посидеть поразмышлять, созерцая море. Этому он посвятил свои стихотворения «С холма» и «Цвета крыльев Серафима» (оба написаны в 1932-м году).

Не за горами был его пятьдесят второй день рождения. Однако ему не суждено было его праздновать. 5 августа 1932 года он участвовал в тушении пожара, возникшего в одном из домов Ла Фавьера. Разрушения, как и пожар, были следствием урагана, обрушившегося на эту местность. По возвращении домой, он ещё принялся за работу на своём участке. Сердце не выдержало сильного переутомления, стресса и возможно чрезмерного солнечного или теплового воздействия. Как результат, смерть от инфаркта. Его последним пристанищем стало кладбище Лаванду, недалеко от Ла Фавьера. Похороны состоялись 9 августа 1932 года. Первоначально установленный надмогильный памятник, как и слова «Жил на свете рыцарь бедный», которые можно было прочитать, на нём не сохранились. К сожалению, затеряно и место захоронения. О том, что на этом кладбище был погребён Саша Чёрный (А.М.Гликберг), свидетельствует мемориальная доска, установленная в 1978 году на стене одной из кладбищенских строений по инициативе В.К Волгиной. На смерть поэта последовали некрологи. В 1933-м году были посмертно изданы «Солдатские сказки» и «Белка мореплавательница».

Широкая известность его в дореволюционный период в литературных кругах и среди читателей России, после эмиграции сменилась на почти полное длительное забвение в СССР. Однако справедливость восторжествовала. Возрождение имени Саши Чёрного на родине стало возможным, благодаря изданию его произведений и воспроизведению многочисленных воспоминаний, очерков, статей и вновь написанных биографий о нём. По его произведениям создано несколько фильмов. Его творчество нашло отражение и в музыке. Так, например, Д.Шостакович написал опус 109 на стихи С.Чёрного «Сатиры». На эту же тему А.Градский создал вокальную сюиту. Его стихи звучали в исполнении А.Вертинского, Ф.Шаляпина, А. Северного, А.Новикова (совместно с М.Покровским), Ж.Агузаровой и др. В виде театральной, а также телевизионной версии, А.Девотченко создал моноспектакль «Концерт Саши Чёрного для фортепиано с оркестром». В память Саши Чёрного в Житомире установлена мемориальная доска. Вышедшая в 2014 году в серии ЖЗЛ (М., Молодая гвардия), биография «Саша Чёрный. Печальный рыцарь смеха», написанная Викторией Миленко, явилась настоящим подарком для его почитателей. Нельзя не признать, что в названии книги автору удалось наиболее точно отразить суть его творчества.

Виталий Ронин

ПРИМЕЧАНИЯ:

*Помимо приведенной в тексте, в жизни С.Чёрного осталось множество загадок, обросших легендами.

**Исследователи, в том числе и биографы, неоднократно подчёркивали, что в творчестве С.Чёрного, во многом автобиографичном, нашли отражение множество фактов, происшествий, событий, наблюдаемых им в местах проживания. Не в меньшей мере его перо затрагивало вопросы социального бытия и политики, относящиеся к России в целом.

***В конце 1909 года журнал «Сатирикон» был полностью посвящён злободневному «еврейскому вопросу. Издание открывалось стихотворением С.Чёрного «Еврейский вопрос». Ему же принадлежало стихотворение «Юдофобы».