ПОДАЙТЕ БОГАТОМУ НА СКРОМНОСТЬ

Нельзя роскошь жизни мерить миллионами, считает писатель Даниил Гранин

— Россия за 15 лет пережила ломку социальных стандартов, подходов к жизни и к морали в целом. Какой бы ни была она в Советском Союзе фальшивой, но был один непреложный постулат, который соблюдался по крайней мере на европейской части: внешняя скромность. Ведь помните, даже из партии исключали и с должностей снимали с формулировкой за «личную нескромность». Если сегодня посмотреть, каков был быт советской элиты тех времен, какие у них были квартиры, дачи, машины, то они не идут ни в какое сравнение с богатством нынешних элит. Понятно, что на фоне усредненной бедности это казалось роскошным. Но и ту «роскошь» видели немногие: она не выставлялась напоказ.
— Да, пусть эта скромность быта и диктовалась партийным уставом, партмаксимумом и в этом смысле была принудительной, но все же это была бытовая жизнь, не сравнимая с образом жизни чиновников на нынешних аналогичных должностях.
Приведу такой пример. Занимаясь «ленинградским делом», я столкнулся с судьбой второго секретаря Выборгского райкома Ивана Булкина, у которого при аресте был обыск и описано все имущество. Замечу: семья жила в коммунальной квартире. Что было за имущество? Один костюм шерстяной, парадно-выходной, шкаф платяной и больше ничего. Швейная машинка принадлежала жене, поэтому она не вошла в опись. Вот так жил обычный секретарь райкома в 1949 году. Так жила не только партийная элита, но и административное, и хозяйственное руководство, и промышленное руководство. У меня товарищ работал почти всю жизнь инструктором ЦК в отделе культуры. У него никогда не было своей дачи, ему полагалась часть дачи. Полагалась машина, и то не всегда, в случае поездок. Да, были привилегии: санатории, столовая. Были привилегии у работников Смольного, у работников районных комитетов. Но этих привилегий стеснялись, о них старались не говорить.

— Сегодняшние таблоиды пестрят информацией, за сколько миллионов долларов на новогодние вечеринки к олигархам прилетали певец Джордж Майкл и комик Дени ДеВито…
— Прошлые обстоятельства не сравнимы с нынешним состоянием, когда своими окладами хвастаются, когда в газетах печатают, сколько миллиардов у Сидорова или Петрова или какую зарплату получают чиновники. Это как, считается показателем жизненного успеха? У меня лично вызвало лишь недоумение, как государственый чиновник сумел за год заработать сотни миллионов рублей.
Соответственно наши депутаты и министры полагают нормальным, если их помощник, секретарша получают больше любого профессора. Нестерпимо ощущение, что так положено, что это узаконено, что это нормально, что все остальные, те, кто не приближен к власти, являются людьми второго сорта.
Не мы, налогоплательщики и производители ценностей, являемся хозяевами страны, а они, которых мы содержим. У них и в мыслях нет того, что они всего лишь нанятые нами служащие. Это невыносимо для начальства.
Я имел счастье хорошо знать академика Дмитрия Сергеевича Лихачева. Бывал у него на квартире, на даче. Меня поражала скромность его быта. Дачи у него не было отдельной, а была часть вроде барака, общей длинной постройки, хотя он имел возможность и материальную, и моральную приобрести себе отдельный участок. И, может быть, он даже не прочь был иметь отдельную дачу, она удобнее для научной работы, которой он занимался большей частью дома. Но предпринимать для этого хлопоты и усилия он не считал для себя нужным. Я с ним об этом никогда не говорил, но видел, что этот образ жизни в моральном плане его устраивал: мол, так должен жить сегодня русский интеллигент. Он никого не призывал к этому, но это была часть его идеологии. Примерно так же, даже более скромно выглядела бытовая московская жизнь академика Сахарова. Шостакович в летние месяцы снимал себе дом на общих основаниях в Доме творчества композиторов в Репино.
Это люди, для которых понятие роскоши состояло из тишины, возможности уединиться, письменного стола, рояля, библиотеки и не более того. Эта роскошь достаточная, необходимая для удобства духовной жизни. В ней не было дисгармонии с окружающим бытием.

— Ну, не все же могут быть духовными титанами. Все-таки большинство людей меряет свой жизненный успех как раз материальным достатком.
— Да, наверное, у многих людей другие ценности. Но тогда встает вопрос: какие же ценности? И как многие наши соотечественники самореализуются?
В советское время наших людей за границей легко узнавали по одинаковым темным костюмам и неулыбчивым лицам. Сейчас это неловко вспоминать. Но сегодня замкнутость и застенчивая бедность советских людей за границей гораздо более человечнее и даже приятнее, чем кураж новых русских, которых узнают по безвкусной роскоши (хорошо, что хоть от малиновых пиджаков отказались). Когда на горнолыжных курортах они щеголяют в дорогих шубах, возводят для потехи ледяной Кремль. Знай наших! Ничем другим заявить о себе не могут.
Я в жизни общался с несколькими миллиардерами. Среди них был испанский миллиардер, который занимается алмазами, американский король виски, знаменитый немецкий шоколадный король, который подарил Русскому музею целую картинную галерею. Я бывал в гостях в нью-йоркской квартире Джорджа Сороса. Ничем особенно не примечательная квартира, шесть-семь комнат. Сам он ходил в довольно жеваном костюмчике, ездил на обыкновенной машине. Мы ездили с ним на Соловки, в Великий Новгород, и он ничем не отличался от российских служащих. И ему в голову не приходило, что он не шикарно одет.
Это как раз считается признаком хорошего тона. А признаком дурного тона — когда люди начинают щеголять богатством. Это не только не аристократично, но это и вообще не соответствует европейским понятиям приличия. Наши же нувориши ведут себя как средневековые азиатские царьки, которые тщились поразить окружающих роскошью и сказочными богатствами. А для сегодняшней России, в которой миллионы людей живут даже не в бедности, а в нищете, это еще и безнравственно.

— И все же я бы не стал противопоставлять крупного ученого и крупного бизнесмена, ведь создание нового производства, новых рынков тоже можно отнести к сфере творчества.
— Я это понимаю, но я не понимаю, почему вся наша олигархическая верхушка состоит из людей, которые делают деньги из ничего. Вот посмотрите биографии успешных американских бизнесменов: сотни книг рассказывают о секретах их успехов. Каждый из них что-то придумал, открыл, изобрел: Соичиро Хонда, производитель мотоциклов, имел 470 изобретений, докторские степени, крупнейшую фирму. Фред Смит создал систему круглосуточной доставки почты. Кто-то наладил производство плееров, кто-то — персональных компьютеров… И когда такой человек реализует свою идею и хочет ее распространить, расширить, то это естественно и понятно. Это то творческое начало, которое оправдывает человеческую жизнь.
А возьмем наших олигархов: где хотя бы одна авто- или просто биография? Почему они не могут послужить такими же примерами, как Генри Форд, Билл Гейтс?
Меня Сорос однажды спросил: «Как, по-вашему, чем миллионер отличается от миллиардера?». Я говорю, не знаю. Сорос: миллионер думает, как прирастить свой капитал, а миллиардер думает, на что его потратить. Но я боюсь, что наши миллиардеры и этим не отличаются: если расходовать — так на виллы, яхты, машины. А для этого много ума не надо. И много души не надо для этого.

— Так наши нувориши еще не дозрели до понимания того, что их богатство — лишь часть общенационального достояния, которой им довелось управлять. Тем более что в нашей стране любое крупное состояние произросло из бывшей госсобственности.
— Мне все говорят, что это из-за первоначального накопления капитала и так далее. Ну, хорошо, но это можно было первые пять — десять лет. Но годы идут, и не появляются, или слишком мало я знаю, или мы не осведомлены вообще о людях, которые благодаря своему творчеству, идее действительно приобрели богатство, о котором можно сказать: «Вот молодец! Я хочу так же».

— То есть нам нужны свои «герои капиталистического труда»?
— Хочется пробудить нашу интеллигенцию, наш народ к такой инициативе, которая соответствует степени природной талантливости нации. Ведь есть же у нас много талантливых ребят, и в столицах, и в провинции. Сколько школьников и студентов занимают первые места на мировых математических и компьютерных олимпиадах! Их таланты должны иметь возможность реализовать себя. Не обязательно в научной деятельности. Они должны иметь возможность реализовать свои идеи, свою интеллектуальную собственность в промышленности, в своем деле.

— Так ведь не дадут, Даниил Александрович, задушит государственный рэкет: санэпиднадзор, пожнадзор, лицензии, регистрации, налоговики, контролеры-проверяльщики…
— Мы же говорим не о том, дадут или не дадут. Да, наверное, может, и не дадут. А дают другим. Это печаль нашей жизни, всей нашей жизни. Мы так мало отличаемся от времен Ивана Грозного и сильно отличаемся от времен Петра, который поощрял таких людей, как Демидов, и давал им льготы, давал подниматься и делать свое дело. Девиз того же инноватора Хонда был: «Успех — только один процент работы, остальное — неудачи. Пока ты не сдался, ты не побежден».

— А вы не боитесь с такой позицией показаться смешным в глазах современных россиян, которым успели уже внушить и телевидение, и реклама, и сильные мира сего, что успех меряется деньгами? Для них духовная жизнь давно уже стала рудиментом, а имена, скажем, Пруста и Станиславского ничего не говорят.
— Я же не считаю, что духовная жизнь начинается с Марселя Пруста. Ничего подобного! Но хочется все-таки, чтобы она была: в виде чтения Конан Дойля, в виде туризма, в виде занятия любимым делом, будь то вышивание, рисование, воспитание детей, изучение языков или походы в театр.
Я думаю, что Россия должна прийти к какому-то общеевропейскому, мировому знаменателю жизни. Собственно, теперь во многих отношениях даже нет серьезных различий между европейским и азиатским образами жизни, в бытовом-то уж точно. В Японии живут так же, как и в Европе, по тем же примерно законам. Смешение укладов таково, что в Китае будет много европейского, а в Европе — китайского. Но дело не в этом: таковы общие законы человеческой, духовной жизни.
У нас это все осложнено тем, что долгие десятилетия Россия не имела частной собственности. Отсутствие ее больше, чем татаро-монгольское иго, затормозило развитие России, в том числе и нравственное ее развитие. Сейчас возвращаемся на общечеловеческую, точнее — европейскую гуманитарную магистраль, но как скоро вернемся окончательно, кто знает. Да, наше миропонимание меняется очень быстро, и слава богу, что молодые не знают многих наших страхов.
Так что скорость этого движения будет возрастать и возмещать нашу отсталость, но мы должны понимать, что наша «новорусская элита», богатство которой густо замешано на казнокрадстве и коррупции, — это моральное уродство нашей жизни. Все это чиновничество наше, ужасное, растленное, их прислужники, все они — саранча, которая объедает страну. Жизнь их нормальному человеку непонятна и не будет никогда понятна: зачем столько грабить, столько копить, когда уже и для внуков, и для правнуков накоплено?

— Между тем они-то себя считают элитой, образцом для подражания.
— В России нет сегодня аристократии, а это необходимая часть общества, которая диктует критерии порядочности, чести и морали. Нельзя принимать и иметь дело с ворами, взяточниками, казнокрадами, им должен быть закрыт доступ в высшее общество! Так должно быть, но у нас все перевернуто наоборот. Взяточники, воры и жулики диктуют моду, считают себя элитой, высшим классом нашего общества. Для них дворянство начинается с миллиона долларов на счету.
Может быть, их дети поймут, что богатство — это не вседозволенность, а ответственность.

Беседовал Владимир Угрюмов, Санкт-Петербург
«Российская газета»