ПРОРОК В СВОЕМ ОТЕЧЕСТВЕ. Эссе

«Нет пророка в своем отечестве», — сказал Иисус, «эмигрируя» из Назарета в Капернаум Галилейский. «Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянье», — в 1924 году от Рождества Христова сказал Сергей Есенин, имея в виду растояние не линейное, но временное. Однако сколь длительное?
Гениальность музыки Себастьяна Баха «расслышана» спустя 79 лет после заключительного аккорда жизни маэстро. С опозданием в 50 лет изумились величию поэзии Александра Пушкина. Генетику Грегора Менделя оценили спустя 34 года после публикации его «Экспериментов…» и — 12 лет после кончины этого «благочестивого монаха».
Факты свидетельствуют: временной разрыв между творчеством и признанием обрел тенденцию к сокращению. Прогресс и демократия открывают безграничные возможности для творчества. Замечательно! И в то же время — ужасно! Едва ли не каждая дамочка среднего сословия к своему юбилею — 50-летию «выпекает пирог» способом типографским. Псевдобарды, ВИА-гры, дискжокеи, рокеры и лжепророки, реклама «мыльных пузырей», — все это оглушает, провоцирует аллергию к любой артновинке. Мутные волны «поточного» словоблудия и какофонии, словно цунами, накрывают все материки, даже Антарктиду. Ноосфера Земли вопиет: SOS! Господи, спаси и сохрани… Всевышний внемлет. И слышится нам:
«…Заскользит по стволам отраженье бегущей волны,
Отражение весел в бегущей волне зазмеится.
Повзрослеет душа, и, как дети, мы станем вольны,
Заискрится цветок и сверкнет опереньем синица…»
(«Мы туда уплывем…»).

«Ах, как боялась я заплакать,
И как мне взгляд его был дорог,
Когда я сбрасывала платье,
Когда он глину мял в ладонях…
Ее черты моими были,
Меня лепил он долго, долго.
Его я, верно полюбила.
А он ее любил, и только…»
(«Галатея»).

Чист и прозрачен этот голос, сохраненный для нас диском CD. Пронзительна гитарная грусть. Чиста и прозрачна поэзия, проза, живопись автора этих строк — удивительной, неповторимой девочки-женщины в духовном, но не в лолитовском смысле. «Большое видится на расстояньи»? О, нет! Натали Берман* — это сразу и навсегда! Сверкает, переливается многогранник ее талантов.
Произведения Натали Берман изданы в Украине, России, Израиле, США.** Рецензировали их известные литераторы, в том числе Борис Чичибабин.*** Ей посвящают стихи близкие и далекие, безутешно скорбящие по безвременнo ушедшей в 48 лет (1952-2000). Почему столь краток путь лучших творцов? Как ни сказать о них, а значит и о Натали Берман? — Сердце поэта… исполнено восторгов и тревог, открытое объятьям всех дорог, всем шорохам и запахам лесным, всем таинствам и радостям весны, оно спешит унять земную боль, лишь о себе не думая нисколь. И потому, ранимое, оно обнажено.

«От улыбки зари до печали заката
Потянулась мелодия нашей беды,
Что в сердцах прозвучала предсмертной расплатой
За жестокий и вечный мираж правоты…»
(«Воспоминание о гражданской войне»).

Поэзия Натали Берман сопоставима с лучшими произведениями Марины Цветаевой, Сергея Есенина, Хаима Бялика, Булата Окуджавы. А проза? Это, прежде всего, яркое своеобразие. Не манера изложения, но ответственность за каждую фразу сближает новеллы Натали Берман с рассказами Исаака Бабеля.
«Бабель безжалостно истреблял многословие, добиваясь, чтобы каждое сравнение было «точным, как логарифмическая линейка, и естественным, как запах укропа». (Вадим Татаринов «Притяжение бездны», 1999 г., Россия). Что в полной мере относится и к творчеству Натали Берман.

Содержание ee новелл актуально, стереоскопично-зримо, сопереживаемо, с четкой фабулой и яркой индивидуальностью персонажей, они предельно-лаконичны. «Анна Каренина» целиком уместилась бы здесь на семи страницах. Все познается в сравнении. Рассказы Владимира Набокова с их непролазной стилистикой… И Натали Берман, бегущая в балетных пуантах, едва касаясь луговой травы, среди которой нет места тяжеловесности. Прилагательных (как частей речи) здесь минимум. Ведь что есть изобилие прилагательных? Это от скудости сюжета и это «синдром птицы-глухаря». Произведение, окрашиваясь восприятием читателя, в каждом случае индивидуально, создает удивительный эффект присутствия, сопричастности. Прикоснувшись к ауре мастера, невольно вздрагиваешь: чем занимаемся мы, что пописываем, чем тешимся? Да развеется суета наших сует и засияет гармония, совершенство…
«Теперь каждый день ходила она в лес, забиралась поглубже, в самую чащу, и совсем переставала ощущать себя, растворяясь в настоянном на травах воздухе, в несмолкающей симфонии кузнечиков и птиц… Иногда ей снилось, что она и какой-то синеглазый мужчина сливаются так же, как эти стрекозы» («Царевна-лягушка»).
Столь проникновенно повествуя о единении человека с природой, о любовном апофеозе, о многих коллизиях, индивидах, Натали напрочь лишена позерства. «Да, пела, гитарила друзьям и слетам бардовской песни, закончила филфак пединститута в Харькове. Преподавание «партийности социалистического реализма» оказалось выше моих сил. Работала библиотекарем…» И, как бы нехотя, лишь упоминает о горькой доле своей и близких. В стране победившего атеизма судьбами людей, их здоровьем, жизнью и смертью распоряжался Люцифер.
«…в конце концов Соня призналась, что в свое время была завербована КГБ и именно по заданию КГБ создавала отряды литературных террористов, чтобы выявлять опозиционно настроенных писателей». («Красная гора»).
— И наша лепта в победе демократии! — восклицают ее друзья в 1991-м.
— Взгляните, сеют одни, пожинают другие, — отвечает Натали. — А там? Быть может, иначе?…
И вот она в благословенных Штатах — в стране больших возможностей. Вот что пишет известный профессор-славист Юрий Дружников о знаменитом американском писателе: «…Темы прозы Джона Апдайка довольно однообразны: стареющий человек идет по пляжу, встречает молодую женщину… Стихи тоже плохие, и тоже Апдайка. Но ему принадлежит значительный пакет акций журнала New Yorker, поэтому журнал его и печатает. А другие талантливые авторы там не появляются».(«Обзор Weekly», # 12 (446), март 2006 г., USA).
О, да USA — is land of big opportunities. Диссиденту Бродскому лавры и литавры, а диссидентке Берман — лавровый листок в супе для бездомных. Отчего? Иосиф явился на гребне конъюнктуры, а Натали, увы, — лишь на гребне творчества. Языком английским Натали владеет. Но ее профессия, тем более призвание здесь не котируются. Для приобретения иной квалификации требуются деньги, и немалые. Она согласна на любую работу, однако для нее, человека с высшим образованием, вакансии — это няня при старухе, уборщица и, наконец, певица в подземном переходе. Здесь Натали сталкивается с «конкурентом».
«…Неведомый скрипач играет Венявского. Сколько любви! Сколько раздирающей душу печали! Это чайка кружит над розовой гладью озера. Это ветер раскачивает верхушки сосен… Ах, эта неожиданная Америка, страна контрастов и парадоксов, где гений играет в метро! Я не подойду к нему, не спрошу бестактно: «Как вы дошли до жизни такой?»… Я куплю гвоздику и, проходя мимо, тихо положу в футляр его скрипки». (“Монолог, оборванный на высокой ноте»).
«Нет пророка в своем отечестве», — сказал Иешуа — Иисус, «эмигрируя» из Назарета в Капернаум Галилейский. «Нет пророка в чужом отечестве», — почти 2000 лет спустя сказала его соплеменница, возвращаясь на Украину, в «свой» Харьков. И здесь, как первые раскаты грозы, симптомы тяжкой болезни. Друзья переправляют ее в отечество изначальное — Израиль.
«Семь иерусалимских холмов расстилаются перед нами. В лучах заходящего солнца дома из белого камня отливают золотом. В неожиданном порыве я обхватываю Киру за плечи и притягиваю к себе. И она утыкается мне в плечо, и сердце мое начинает учащенно биться, и кажется, я слышу, как стучит ее. А закатное солнце спускается все ниже и ниже, и за несколько мгновений до полного погружения в темноту золотые иерусалимские холмы вспыхивают и загораются сначала нежно розовым, потом тревожным, красным светом…» («Красная гора»).
Здесь, на святой земле Израиля, суд праведный вершил Всевышний. Увы, Он изрек: “Диагноз твой необратим: лейкемия». Натали не имела трудовых и, тем более, боевых заслуг перед возрожденным Израилем. И все же эта страна признала в ней свою дочь; вопреки всем трудностям, два года содержала, лечила, боролась за жизнь ее всеми доступными современной медицине средствами…
Толстовское непротивление или библейское «око за око»? (см. «Месть»). «Наказание зла должно быть неотвратимым. И, может быть, за мои прегрешения? Но отчего наказуются также безвинные? Отчего предано смерти еще не рожденное мое дитя? Где милость твоя, о Боже?” — вопрошает она в свой последний час. Лучи заката коснулись холмов иерусалимских и последней вспышкой озарили сознание Натали. «Вспомнила, вспомнила имя свое», — шепчет она сквозь багровеющую пелену боли.
О, Натали, родина предков наших ждала тебя, и ты вернулась, навсегда…
Что бы сказал в заключение Грегор Мендель? Удел большинства — мыслить двухмерно. У редких же всплывает память на уровне генетическом, что позволяет смотреть не только вдоль своей деятельности, но также – со стороны, т.е. критически. Такая личность является творческой. Такой была Натали, озаренная первой своей ипостасью, чье имя — Суламифь! Как тут не вспомнить о гимне любви Соломона Мудрого? «Песня песней» и связь времен, генетическая и духовная связь, реинкарнация…
«На тебе, словно капли, блестят серебристые почки
И, как почки, блестят серебристые капли дождя,
И пестрят на ветвях чьих-то просьб и желаний платочки,
Вот и свой, голубой, оставляю тебе, уходя…
Смерть — не точка, она — многоточие в звездном полете.
Сбросит кожу душа и себя вдруг узнает опять.
Но оборван мой крик на высокой, пронзительной ноте…»
(«Чинара»).
Душа Натали Берман вместила целый мир, настолько яркий, что свет его сияет поныне и впредь.
— Солнышко ясное, не покидай нас, — молили близкие, друзья, почитатели…
— Солнышко ясное, — плачет душа и того, кому не довелось коснуться ее хотя бы взглядом…
О, Суламифь, ты не оставила нас, ты — рядом, вечно юная, светозарно-миловидная, запечатленная портретом и памятью нашей. И, пусть виртуально, пред тобой склоняется любовь…

Какое наважденье! — с тобой мы разминулись.
Но если нашей встречи ждать миллиарды лет?…
И ночью полнолунной твой смех и поцелуи,
И тихое: «люблю я» мне слышатся в ответ. ****

Образ Натали Берман возвещает: пророк в своем отечестве да будет распознан с любого расстояния, сразу и навсегда.

ПРИЛОЖЕНИЕ:

Наталья Самуиловна Берман (03.09.1952 — 07.07.2000) родилась в Украине (Ужгород), жила — где длительно, где недолго, в пяти странах: Украина (Ужгород, Харьков), Россия (Ярославль, Владимир), Италия (Флоренция), США (Чикаго), Израиль (Тель-Авив, госпиталь “Асаф харофе”).

В ответ предполагаемому оппоненту: Натали — имя не только супруги А. С. Пушкина. Еще 99000 женщин удостоены этого имени. Н. Берман относилась толерантно к десятку модификаций своего имени в разных странах. Романтичность образа Н. Берман, лебединая песнь ее таланта озаряют это имя — Натали…

** «Песни», изд. «Прометей», МГПУ, Москва, Свердловск, 1991., 45 стр., тираж 1000 экз.
«Водоворот. Рассказы» МП «Издатель», Харьков (Украина), 1994 г., 135 стр., т. 995 экз.
«Галатея». Стихи и песни, изд. «Фолио». Харьков, 2001 г., 104 стр., т. 1000 экз.
«Красная гора». Рассказы. изд. «Фолио». Харьков, 2001 г., 272 стр., т. 1000 экз.
«О, родные мои!». Песни (с муз. нотами), изд. “Фолио”. Харьков. 2002 г., 56 стр., т. 200 экз.
«Повесть несбывшихся надежд». Изд. Starlight, Тель-Авив (Израиль), 1999 г., 127 стр., т. — ?
Рубрика в альманахе «Пегас на диване». Изд. Camera Ready Copies, IL, USA, 2003 г. т. 250 экз.
Публикации в периодике России, Украины, Израиля, США…

*** Рецензировали: Борис Чичибабин, Михаил Красиков (Украина), Михаил Хейфец, Лион Надель, Нинель Шахова (Израиль), Евсей Цейтлин, Григорий Дикштейн, Марина Каплан, Лев Ленчик (США)…
Ей посвятили стихи: С. Грибов (Украина), А. Парчинская (Израиль), М. Каплан, **** Гр. Долгин (США)… Информация для инвесторов: Натали Берман. Избранное. 2007. USA. Предполагаемый тираж 10 000 экз.

Григорий С. ДОЛГИН. Март 2006 г. IL, USA.

СТРАНИЦЫ ПАМЯТИ:

«Проза Натальи напомнила мне те первые ее песни. Напомнила своей естественно-доверительной, светящейся лиризмом и юмором интонацией, непринужденностью, безоглядностью… Ее безусловные талантливость и мастерство обескураживают тем, что их просто не видно… Легко читать и перечитывать… На самом деле эти забавные рассказы совсем не забавны, а как всякое подлинное искусство, очень серьезны и трагичны». Борис Чичибабин (1999 г., Харьков, Украина).

… «Пристальность ее взгляда, мгновенная (с двух-трех слов) узнаваемость ее героев, тонкая психологическая вязь мотивов их поступков, точность характеристик времени, пространства, быта, ироническая манера письма подкупали уже первых читателей ее рассказов». Михаил Красиков (2001 г., Харьков, Украина).

… «Кто взыскует в прозе не чистую игру в слова и образы, кто верит, что проза способна открыть нам важную истину о нас самих и о мире вокруг нас — тот будет читать произведения Натальи Берман с пользой. И с удовольствием». Михаил Хейфец (1999 г., Тель-Авив, Израиль).

… «Ее метафора — не забава, не украшение речи, как у многих, даже талантливых поэтов, а естественная реалия мира, его гримаса, его маска, его лицо… Едва ли не каждое стихотворение в ее небольшом собрании — это, по существу, маленький лирико-драматический шедевр, восходящий к лучшим образцам поэтической классики!». Лев Ленчик (2000 г., Флорида, США).

«…Уже понимая, что конец близок, Наташа еще находила силы петь мне по телефону свое, замечательно-бардовское. Пела так страстно и проникновенно… Я верю, что специалисты признают глубину и объемность ее таланта и хрестоматийность ее маленьких шедевров, а широкий читатель полюбит ее стихи». Марина Каплан, (2000, 2006 гг., Чикаго, США).

«…Она неоднократно радовала нас своими рассказами, стихотворениями, песнями. Полтора года тесной связи навсегда поселили Наташу в наших душах». Литобъединение «Студия», (2000 г., Чикаго).

… «Во Флоренции восторженные итальянцы заставили ее петь три часа без передышки… Мы познакомились, когда она была уже тяжело больна… Как ни странно это может показаться, мы много смеялись. У нее вообще было замечательное чувство юмора, что видно из ее рассказов. Она знала, что умирает, но лишь изредка упоминала об этом как о факте, с которым приходится считаться». А. Парчинская, (2000 г., Израиль).

… «Наташа всякий раз отбивала атаки своей болезни и поднималась. Неизменно поднималась. Ее улыбка, ее прекрасные, сияющие глаза, ее звенящий голос!». Наталья Виниковецкая (2000 г., Израиль).

… «Все хорошие и сочувственные слова Наташе уже ни к чему. Хотя кто знает… Вдруг они каким-то чудом достигнут ее слуха там, в непонятном, неведомом далеке, где тревожится о нас, живущих, ее добрая душа». Лион Надель (2000 г., Израиль).