Сергей Беседин | Патруль
Об авторе
Родился в 1971 году. Сибиряк во втором поколении. Радиотехническое образование не помешало двадцать лет отработать журналистом, в основном на редакторских должностях. Пишу в достаточно редком сейчас (и скользком!) жанре политического фельетона и антиутопии. Сейчас заканчиваю большой роман о бизнесменах-авантюристах «Метаморфозы», первое сатирическое произведение такого рода в Сибири. В феврале выпустил свою первую книгу «Охотники за пармезаном», сейчас работаю над второй.
Патруль
Лена и Ксю были одеты почти одинаково: в ситцевые платья ниже колен и цветные платочки, кокетливо сбитые к затылку. Девушкам было по девятнадцать, они дружили ещё с первого класса и подруг ближе, наверное, и не бывало. День был жаркий, хотелось пить. Девочки собирались купить колы и чипсов, несмотря на воскресенье.
– Где это? – спросила Лена, нервно потирая маленькую родинку над верхней губой.
– Где-то здесь рядом, – Ксю оглядывалась по сторонам. – Я знаю только, что это цоколь… вот… мне нарисовали на листочке… похоже, что эта зелёная железная дверь.
– Но тут нет никакой вывески!
– Дурочка ты, – сказала Ксю, – какая тут может быть вывеска? «Торгую по воскресеньям» аршинными буквами?
– Ах, да, – ударила себя по лбу Лена. – Я такая глупая. Ксю, ты как удрала из дома? Ведь сегодня все идут в церковь?
– Из окна вылезла. У меня же первый этаж. Представляю, как родаки будут беситься. А мне плевать. А сама-то как?
– Я маме сказала, что голова очень болит. Она ушла без меня. Пришлось немного соврать, хотя у меня там действительно болит голова. От ладана этого или от псаломов, даже не знаю. Ксю, стучи, что же ты стоишь?
Ксю ударила в дверь условным стуком, сперва четыре раза, а потом ещё два. За дверью томительно молчали. Только через полминуты она отворилась не более чем на ладонь.
– Чего вам, девочки? – проскрипел в щель недоверчивый подслеповатый горбун. – Я вас не знаю.
– Две колы, две пачки чипсов, – пискнула Ксю.
– Пятьсот рублей.
– Что ж так дорого? – попыталась возмутиться Лена.
Горбун ехидно взглянул на неё.
– Идите купите дешевле! Это плата за риск! Забирайте свои чипсы и ступайте прочь! И помните, если нарвётесь на патруль: я не знаю вас, вы не знаете меня!
Сложив в пакет покупки, девочки двинулись вдоль по улице.
– Ксю, а вдруг действительно патруль? – захныкала Лена, которая была более женственной, слабенькой и плаксивой.
– Не бойся. У меня приложение на телефоне стоит. «Антиказак». Показывает, где они тусуются. Рядом никого.
Лена вдруг обняла Ксю за шею и зарыдала:
– Мне так страшно!.. Эти патрули, эти казаки, попы… как все произошло внезапно! Ещё месяц назад, помнишь, как мы гуляли без всякой боязни, ни платков, ни сарафанов… голова кругом, я не могу поверить, что не сплю!
– Соберись, тряпка, – сказала Ксю не зло, а как-то сосредоточенно. – Все будет хорошо.
Впрочем, Лена, со всем меняющимся настроением молодости, уже хрустела чипсами и запивала их колой, и слезы на её глазах просохли.
– Лёныш, – толкнула в бок ее подружка, – мне мой апп показывает, что патруль приближается.
– Что делать, – запаниковала хрупкая Лена, заламывая руки.
– Не паникуй! Во-первых, стираем помаду! Ты что, нарочно такую яркую выбрала?
– А что делать с колой и чипсами? Как мы объясним, где взяли?
– В мусорку! – жёстко скомандовала Ксю. – Немедленно!
– Я ж не доела! Тут ещё много!
– Ты идиотка? Бросай! Хочешь в чёрный список загреметь?
Лена вышвырнула еду в урну, и в этот момент к подругам подкатил тонированнный микроавтобус православного патруля. Оттуда выскочили худая монашка с острым носом и пронзительным взглядом и два разряженных, как попугаи, казака с нагайками….
Казаки, увидев молодую хорошенькую добычу, оживились. Они схватили и Лену и Ксю, намеренно касаясь самых лакомых мест, и передали в ведение монашки. Та быстро проверила их на православный дресс-код: осмотрела, нет ли косметики, серёжек в ушах, и разочарованно покачала головой. Но тут ее хищные глаза загорелись: она обнаружила, что у Лены под сарафаном модные джинсы в дырках. В том числе одна внушительная дырка гораздо выше колена.
– Что ж ты надела, тварюка? – зашипела святая мать, страшно приближая свой длинный нос-клюв и щипая ее железными пальцами, словно когтями, за голое бедро в прорехе. Она напомнила Лене какую-то жуткую ворону. – Будто и не православная? Отче наш-то хоть знаешь наизусть?
Она щипала и щипала, и Лена с трудом сдерживалась, чтоб не закричать. «Синяк большой будет», – почему-то лезла ей в голову второстепенная мысль.
Видя, что у Лены уже закипают слезы, черница переключилась на Ксю. Не зная, что ей предьявить, монашка полезла к девушке в рюкзачок и обнаружила отсутствие молитвенника.
– Где сказано, что его обязательно надо носить? – защищалась Ксю. – Вы там совсем уже у себя в РПЦ обалдели!
– Не хами, отроковица, – вступился казак. – Сейчас будем протокол заполнять. Как кличут-то тебя?
Протокол – это было скверно. Это означало письма в вуз и по месту жительства и постоянный присмотр участкового до 21 года.
– Лукерья Новокрещенова, – дерзко ответила Ксю.
Послюнив карандаш, малограмотный казак стал по буквам выводить имя.
– Лу-ке-рья Но-во-кре… что-о-о?
Тут до него дошло, что над ним издеваются.
– Снимай сарафан, – скомандовала монашка. – Сейчас все осмотрим. Может, кружевные трусы найдём или чего похуже.
– Пусть эти бородатые отвернутся, – велела Ксю.
Казаки нехотя поворотили головы. Ксю одним движением стянула сарафан (под которым обнаружились мини-юбка и топик) и внезапно бросила его на голову игуменье. Пока та пыталась распутаться, Ксю уже вовсю бежала по улице.
– Ленка, давай за мной! – крикнула она.
Лена замешкалась на пару секунд, а затем тоже неуверенно рванула за подругой. Эти пару секунд все и решили. Один из казаков дотянулся до неё нагайкой, и она упала навзничь. От удара сарафан лопнул на спине, и вдоль позвоночника, на бледной девичьей коже вспух огромный алый рубец.
Прохожие торопились по своим делам, осторожно взглядывали на происходящее и ускоряли шаг. С тех пор, как в 2021 году на выборах в Думу второе место заняла мощная Консервативно-православная партия (КПП), спихнув на обочину и коммунистов и ЛДПР, ей удалось провести в жизнь целый ряд законов: о православном дресс-коде, о ношении платков и сарафанов, об обязательном посещении церквей по воскресеньям. Контролировали все это православные патрули. Так что сценка на улице уже не была чем-то из ряда вон выходящим.
И вдруг к монашке подлетела расхристанная баба в сильном подпитии.
– Ты чего творишь, сука? Зачем ребёнка бьете? Сейчас тебе все космы повыдергаю!
И действительно вцепилась в черницу. Та от изумления попятилась. Тот казак, что бил нагайкой, пришёл монашке на выручку. Лена оценила диспозицию и бросилась бежать повторно. За ней понёсся второй казак. Кованые сапоги его молотили по асфальту. Сердце Лены страшно бухало. Ноги непроизвольно понесли ее к той самой зеленой железной двери. Добежав, она вспомнила код и ударила в дверь нужной последовательностью: четыре раза и два.
– Что тебе? – высунулся торговец. – Опять чипсов?
– За мной гонятся, – сказала Лена умоляюще. – Пустите меня.
– Заходи, – сказал торговец, ни секунды не думая. – Отсидишься. Захлопывай дверь быстрее.
Пока Лена переводила дух, он бубнил себе под нос:
– Подслеповатый, горбун, еврей, а теперь ещё и укрыватель экстремистов! Не много ли для одного человека? Я думал, сперва примутся за иноверцев, за нас, например, но почему-то первым делом ухватились за своих. А что у тебя на спине? Ой вэй, бедная девочка! Сейчас что-то придумаю…
Лена оглядывала тёмное помещение размером три на три шага. Пыльные вафли, просроченный шоколад, подозрительное пиво. Кое-что из запрещенки – датская ветчина, финский сыр. Тем временем торговец искал на полке что-то ведомое ему одному.
– Вот! – обрадовался он, – коньяк! Подставляй спину, дезинфицирую!
– Он же дорогой! – смутилась Лена.
– Не говори ерунды! Поворачивайся!
Коньяк защипал так, что в который раз уже Лене захотелось заорать. Она с трудом сдержалась. Через минуту стало намного легче.
– А ты рыженькая, кучерявая, – сказал коммерсант с одобрением, – похожа на наших. Знаешь что, я выправлю тебе документы, что ты со мной в родстве, и уезжай в Израиль. Здесь скоро будет ад! Обещаешь?
Лена закусила губу и кивнула.
***
Редактор литературного журнала закончил читать рассказ, который принёс ему начинающий автор, и строго посмотрел на него поверх очков.
– Что за чепуха? То, что вы описываете, совершенно нереально. У нас вам не Тегеран какой-то.
– Значит, не берете? – жалко пролепетал автор.
– Конечно, нет! Напишите что-то радостное, жизнеутверждающее. Про День Победы. Или про нанотехнологии. А лучше, – добавил он, подумав, – не пишите вообще.
Послесловие автора
Рассказ написан на основе впечатлений от деятельности Gashte Ershad (наставнического патруля), иранской полиции нравов. Это часть шариатской полиции Басидж, стражей революции. Она представляет собой микроавтобусы с правоверными фанатиками, которые передвигаются по городу и проверяют женщин на соответствие мусульманскому дресс-коду. Энтузиастами разработано специальное мобильное приложение Gershad, с помощью которого они предупреждают друг друга о приближении патрулей. Полномочия Gashte Ershad велики: они не только фотографируют нарушителей и заносят их данные в базу, но и практикуют телесные наказания. Так, резонансными недавно стали случаи, когда 14-летняя девочка была избита стражами революции за дырявые джинсы, а 30 школьников получили по 99 плетей за неумеренное веселье на выпускном. Надо отметить, что после отмены санкций Обамой внутренние репрессии не только не пошли на спад, но даже начали набирать силу.
Автор искренне надеется, что рассказ его в России так и останется антиутопией.