Сергей Шачин | Бриллиантовая теща

За пять лет до нашей свадьбы с Агнессой неподражаемый Леонид Гайдай создал очередной киношедевр – «Бриллиантовая рука». И моя теща внезапно превратилась в «звезду» Смоленского бульвара и его окрестностей. Ее узнавали на улице. Ее пропускали вперед в очередях. «Здравствуйте, Нонна Викторовна! Спасибо вам! Как точно вы сыграли управдомшу! У нас такая же… А чего стоит эта фраза: «Наши люди в булочную на такси не ездят!». Короче, тещу стали принимать за народную артистку СССР Нонну Мордюкову.

Зоя Михайловна – человек, весьма далекий от искусства – воспринимала неожиданную славу с раздражением:

– Ну подсиропила мне эта зараза! Как после этого я – начальник ЖЭКа! – должна с солидными жильцами разговаривать?! Они мне чуть ли не в глаза смеются… А раньше такие уважительные были!

Подлинная Нонна Викторовна Мордюкова имела несчастье проживать на территории тещиного ЖЭКа. Она частенько нарушала строгие правила социалистического общежития, устраивая шумные актерские гулянки. Теща пыталась призывать ее к порядку, но осторожно – памятуя, что имеет дело с лауреаткой Сталинской премии, народной артисткой и т.д. А Мордюкова – поначалу тоже вежливо – посылала ее куда подальше.

Но потом теща совершила роковой просчет – решила мобилизовать против «зарвавшейся актерки» дворовую пенсионерскую общественность. И вот тут Мордюкова взорвалась: «Чего? Карикатуру на меня повесите? И где же? На доске позора, рядом с алкашами??? Да я сама такую на тебя карикатуру сотворю!» И таки ж сдержала слово. А потом куда-то переехала, оставив тещу изнывать от жажды мести.

Что же до тестя… Виктор Андреевич величал себя художником и пробавлялся в ГУМе оформлением витрин. Он брал немецкий журнал «Бурда» или, на худой конец, «Работницу», вырезал яркие картинки с манекенщицами, наклеивал их на лист ватмана – вот вам, пожалуйста, и обновленная витрина! Что же до абсолютного несовпадения нарядов на картинках с реальным ассортиментом главного магазина СССР – это никого не волновало.

Зато, подвыпив, то есть примерно через день, Виктор Андреевич с гордостью рассказывал, как он когда-то со своим подмастерьями расписал чуть ли не половину павильонов на ВСХВ, теперешней ВВЦ. И якобы платили им за это столько, что его знали метрдотели всех лучших московских ресторанов и все первые красавицы столицы.

Возможно, в этом и была какая-то частичка правды. Примерно через месяц после свадьбы, когда я все еще вовсю форсил перед Агнессой, мы отправились в ресторан «Савой» на Рождественке. Он и сегодня знаменит в московском гламурном обществе своими по-настоящему буржуйскими, еще начала прошлого столетия, интерьерами в стиле рококо и бассейном с золотыми рыбками. А раньше в бассейне ждали своей смерти осетры… Я велел выловить самого мелкого из них и, пока он готовился, снисходительно поглядывал на совершенно оглушенную савойским великолепием Агнессу.

– Ой! – вдруг воскликнула она. – А глянь-ка вон туда!

«Вон там», буквально через пару столиков, сидел Виктор Андреевич с дородной дамой. Он тоже заметил нас и так засуетился, что смахнул рукой приборы на паркет. Потом собрался, пересел спиною к нам, заодно спутницу собой закрыв. Матерый конспиратор, ничего не скажешь! Хотя какое мне было дело до него? А вот Агнесса не удержалась:

– Жалко, что нету фотоаппарата! А то б нащелкали – на всякий случай, про запас.

Я даже не нашелся, что ответить.

Наутро – с большой чашкой кофе и початой пачкой сигарет – я вышел взбодриться на широком подоконнике в подъезде. А тесть как-то сразу заспешил выгулять собаку Джулю, хотя обычно делал это крайне неохотно.

– Сережа, там, вчера, в «Савойе»… То была моя школьная подруга… Случайно встретились – почти у входа в ресторан. Ты только Зое ничего не говори! И на Агнессу подействуй… Вот четвертной – скажешь, я ей на мелкие расходы передал. Она сметливая – поймет, что к чему…

Воистину: одно из самых жалких зрелищ – это потертый жизнью «мачо-подкаблучник». Но именно при советской власти такой типаж стал весьма распространенным. Не случайно именно в СССР родилась знаменитая пословица: «Мы делаем вид, что работаем, а они делают вид, что нам платят». Для большинства вполне себе здоровых и неглупых мужиков прокормить семью на казенную зарплату было крайне сложно. Открыть собственный бизнес – уголовная статья. Устроиться на какую-либо подработку… Опять же, если у тебя имелось высшее образование, тебя не брали на работу «не по профилю». Например, сторожем или мойщиком автомобилей… Так, постепенно, сильный пол утрачивал свое первейшее природное предназначение – добытчиков. А вместе с ним – и уважение спутниц жизни. Едва ли не последним способом ощутить себя Мужчиной стало переспать с соседкой или с сослуживицей – на деньги, «заначенные» от жены.

Так что мой тесть был «жертвой» или «продуктом» советского режима – понимайте, как хотите.

Надо признать, что, в отличие от мужа, Зоя Михайловна и в свои за пятьдесят выглядела очень даже ничего. Статная натуральная брюнетка… У нее, как и у тестя, тоже был предмет особой гордости – как ловко она пережила военное лихолетье. Молоденькой официанткой с роскошным бюстом в столовой при Генеральном штабе. С тех пор многие ее тогдашние клиенты до генеральских звезд дослужились. На Новый год и на 8-е марта они присылали ей подарки – на мой взгляд, неприлично дорогие для просто «боевой подруги». Однако тесть только восхищался: «Умеешь, Зоинька, ты себя правильно поставить перед серьезными людьми. Никто из них тебя не забывает!»

Однажды ночью я корпел на кухне над очередной заметкой и вдруг услышал в сонной тишине из-за полуоткрытой двери:

– Витя! Ты Владимира Сергеевича знаешь?

– А кто это?

– Такой высокий генерал из первого подъезда.

– А!.. За которым черная «Волга» приезжает?

– Уже давно не приезжает. У него рак в последней стадии. Я в курсе, потому что ему продукты приношу, готовлю, прибираюсь и так далее. У него нет никакой родни. Так вот, он предложил мне выйти замуж.

– С чего вдруг?

– Ну, у нас были отношения. И он сказал, что хочет умереть не в госпитале, а на руках любимой женщины.

– Так это ж надо со мною разводиться!

– Формально. В ЗАГСе я уже договорилась. Развод оформят за полдня. И у врачей уже все выпытала – он проживет самое большее с полгода. Похороны, памятник – все за счет Министерства обороны. А квартира, сберкнижки, мебель мне достанутся в наследство! Потом мы еще малость выждем для приличия и снова с тобой распишемся.

– Значит, я где-то на год без жены останусь?

– Не волнуйся! Я каждый день сюда буду приходить. Агнесса-то останется с тобой! Так что в меня, как в мать, никто не бросит камень.

– Ну, Зоя… Мне б твои мозги – так уже был бы в Академии художеств! Только смотри – как бы нам не прогадать.

– А я хоть раз в жизни прогадала? Вот, разве, когда вышла за тебя… Просто аборт делать побоялась. Но что теперь былое вспоминать!

Через неделю теща пришла домой мрачнее тучи, вся в черном – с генеральских похорон. Врачи ошиблись в своем прогнозе… А через месяц – новая непруха.

На территории тещиного ЖЭКа жили многие важные персоны: Смоленка – район престижный… Так вот, квартиры этим «шишкам» Зоя Михайловна отделывала за казенный счет – под фиктивные акты о протечках и прочих напастях неодолимой силы. А «шишки» ее благодарили кто чем мог: по части медицины, тряпок, обуви, деликатесов – короче, всем, что было в дефиците. Потом один дефицит обменивался на другой и так – по кругу, только для своих. Тогда это называлось «блатом» или «связями». Поэтому меня смешит, когда якобы серьезные эксперты рассуждают – как победить коррупцию в России? Да никак – пока не отойдут от дел последние из тех, кто был воспитан советской властью.

Тем временем «не блатные» жильцы годами маялись в квартирах с грибком на стенах и протекающими кранами. Особенно страдали немощные тихие старушки. И вот одна из них померла. В доме 17, на первом этаже. Он и сейчас стоит: чья-то бывшая усадьба, два этажа – с лепниной, с флигелями, а сверху еще три надстроены, попроще. Пришлось квартиру умершей бабули ремонтировать – под заселение других жильцов. И надо же – в ней, под полом, рабочие нашли старинный клад. Там сверкали кольца с бриллиантами, мерцали жемчуга, сапфиры, изумруды… Я опасался, как бы теща с горя не рехнулась:

– Она ж, эта старуха, без конца меня своим прогнившим полом донимала! Надо было сходить к ней, посмотреть, может, сама напала бы этот клад! А теперь… Рабочие тоже дураки – не меня вызвали, а чертову милицию! Такие деньжищи государству подарили! Уволю их к едреной матери!

Вновь отсылаю вас к «Бриллиантовой руке». Ее сняли в 1968-м. Прошло полвека. А вокруг… Выходит, Леонид Гайдай помимо режиссерского таланта обладал еще и даром провидца…

Сергей Шачин