Shock

Shock (англ.) – удар, потрясение. Мне трудно по-другому назвать чувство, которое я испытала, впервые услышав «Реквием» Моцарта. Это был шок, потрясение. После того, как прозвучал последний аккорд, несколько минут невозможно было даже пошевелиться. И подобное чувство я испытала во время встречи в Русском центре, посвящённой 72-й годовщине освобождения Ленинграда от блокады. Литературно-музыкальная композиция называлась «Сохраните память о былом». Автор композиции и исполнитель стихотворного рассказа о блокадном Ленинграде – Алла Калугина, музыканты – Юрий Гурфинкель, Раиса Беккерман и Ольга Башкина. Песни пел Марат Виленский.

Этот город защищал мой друг Марк, коренной ленинградец, и в этом городе во время блокады жила и работала в госпитале подруга Шурочка. Из этого города с антисемитскими плакатами на Невском я в 1991 году провожала своих друзей в Израиль.

… В зал я вошла с опозданием. Не было ни одного свободного места, пришлось взять стул в соседнем помещении. Села и сразу же была приятно удивлена необычным оформлением зрительного зала. Сбоку на двух круглых столиках, покрытых зелёной скатёркой, стояли бронзовые подсвечники с горящими уже немного оплывшими свечами, а за ними – огромная фотография медали «За оборону Ленинграда». На стене, тоже большие, фото «Дорога жизни» – по льду Ладожского озера идёт караван грузовых машин, везёт голодному городу еду, следующее фото – кусочек хлеба на блюдечке, всего 125 грамм, дневная норма служащих и членов их семей. И ещё одно фото – реклама концерта Симфонического оркестра, который в голодном и холодном блокадном городе исполнял Седьмую «Ленинградскую» симфонию Шостаковича.

Закончилась официальная часть. На большом экране появились виды города, который и в советское время мои друзья нежно называли Питер. И прозвучали слова:

Я склоняю колени, касаясь твоих тротуаров,
Я теряю себя средь улыбчивых, тихих мостов,
И среди площадей, и среди бесконечных бульваров,
И бездонных глазниц у соборов твоих и дворцов.
…И неважно, что дождь, и что утром я снова уеду…
Знаю, ты к этой встречи готовился так же, как я,
Мы молчим, но в душе мы ведём с тобой тихо беседу,
Пряча слёзы разлук среди капель седого дождя.

И по этим, первым строфам было понятно, что читает их человек, тяжело переживший расставание с любимым городом – столько чувства и боли было в голосе Аллы Калугиной, которая большую часть своей жизни прожила в дорогом её сердцу городе на Неве. И неудивительно, что в свою композицию Алла включила такие строчки:

Чтоб наполниться городом этим,
Не надо продолжительных встреч или гидов в пути.
Ленинград начинается с первого взгляда,
Как любовь, от которой уже не уйти.

В зале много ленинградцев: кто-то пережил блокаду, кто-то защищал город в тяжёлые сорок первый – сорок второй, а для кого-то это город их детства, юности… И когда в исполнении Юрия Гурфинкеля и Раисы Бекерман зазвучала мелодия «Вечерней песни» Соловьёва-Седого, только мелодия, зал сначала тихо, а затем всё громче запел:

Город над вольной рекой,
Город нашей славы боевой,
Слушай, Ленинград, я тебе пою
Задушевную песню свою…

Это была очень удачная находка – играть мелодию популярной песни, а петь… петь будет зал. Как хорошо надо знать своих зрителей, чтобы решиться играть только мелодию и быть уверенным, что песню запоёт зал. Я смотрю на просветлённые лица поющих. Здесь много, а может быть, большинство тех, кто и сейчас называют себя питерцами. И слова песен – это часть их души.

Если бы встреча была посвящена Ленинграду-городу, можно было бы рассказать об истории его создания, красоте архитектуры, прекрасных музеях… Но встреча – тематическая – освобождение города от блокады. И звучали стихи об ужасах блокады и героизме жителей Ленинграда:

И от домов промерзших, от заводов
На кладбища все новые следы,
Ведь людям без огня и без воды
Еще трудней, чем сквозь огонь и воду.
Но город жив, он выйдет из бомбежек.
Из голода, из горя, из зимы.
И выстоит…

Стихотворные строчки были прочитаны с кровоточащим сердцем и вскипающими на глазах слезами. И таких стихов много. Слушая их, я плакала. И не одна я. Сидящий возле меня мужчина, стыдясь своих слёз, закрывал лицо шапкой.

Надо ли было бередить раны? И Алла словами поэта Юрия Воронова, ленинградца, пережившего блокаду, отвечает:

Я не напрасно беспокоюсь,
Чтоб не забылась та война:
Ведь эта память – наша совесть.
Она, как сила, нам нужна!

В композицию включено много трагичных, проникающих в душу стихов Юрия Воронова. И одно из них – «Ленинградки»:

Что тяжелее тех минут,
Когда под вьюгой одичалой
Они на кладбище везут
Детей, зашитых в одеяла.
Когда ночами снится сон,
Что муж – навстречу, по перрону…
А на пороге – почтальон

И не с письмом, а с похоронкой.

Читая эти строки, Алла Калугина с трудом справлялась с подступающим к горлу комом.

Совсем по-другому, с гордостью за ленинградцев, прозвучала «Баллада о музыке» Юрия Воронова, в которой рассказано об исполнении Седьмой симфонии Шостаковича в блокадном Ленинграде:

А чтобы всё это сегодня свершилось,
Они сквозь израненный город брели.
И сани за спинами их волочились –
Они так валторны и скрипки везли.

… Никто не узнал, что сегодня на сцену
В последнем ряду посадили врача,
А рядом, на случай возможной замены,
Стояли ударник и два скрипача.

… И музыка встала над мраком развалин,
И слушал её ошарашенный мир…

Это произошло 9 августа 1942 года в Большом зале филармонии. 80 минут голодные, замёрзшие музыканты исполняли Седьмую «Ленинградскую» симфонию Шостаковича. Концерт транслировался по радио, а также по громкоговорителям городской сети. Её слышали не только жители города, но и осаждавшие Ленинград немецкие войска. Немцы, услышав через репродукторы звуки ленинградской симфонии, просто опешили — они были абсолютно уверены, что город мертв. Именно тогда они поняли, что проиграют войну.

Ровно 871 день длилась блокада Ленинграда. Это самая продолжительная и страшная осада города за всю историю человечества. 27 января 1944 года блокада была прорвана. Это победа, это радостный день, но каждый ленинградец потерял за эти дни кого-нибудь из своих близких, и в том числе сидевшие в зале бывшие жители этого города. Вероятно, именно поэтому, рассказывая о снятии блокады, Алла Калугина взяла стихи не Веры Инбер (Гром орудий, но не грохот боя.\Лица… Лица… Выраженье глаз.\Счастье… Радость… Пережить такое.\Сердце в состоянье только раз.), а Юрия Воронова:

За залпом залп гремит салют.
Ракеты в воздухе горячем
Цветами пёстрыми цветут.
А ленинградцы тихо плачут.

… Рыдают люди, и поют,
И лиц заплаканных не прячут.
Сегодня в городе салют.
Сегодня ленинградцы плачут…

На протяжении всего выступления Аллы Калугиной звучала музыка. Это и «Вальс» Петрова и «Этюд» Скрябина, и «Элегия» Рахманинова. Музыка была подобрана Юрием Гурфинкелем, как сказала моя подруга, созвучно стихам, что очень важно. Юрий Гурфинкель (скрипка) и Раиса Беккерман (пианино) играли, как мне показалось, «под сурдинку», не в полную мощь, и это придавало исполняемым пьесам особую душевность.

Прозвучали также посвященные Ленинграду песни в исполнении Марата Виленского и Ольги Башкиной: лирическая «Там, где зореньки алые-алые» (муз. Галины Вихоревой, сл. А.Иванова), трогательная «На Пискаревском тишина» (муз. Галины Вихоревой, сл.Ф. Маевской – обе пережили блокаду!). После исполнения этих песен долго звучали аплодисменты.

Чтение стихов – труднейшее искусство. И Алла Калугина смогла донести до зрителей не только текст, но и настроение стиха. Её манера чтения и созвучная тексту музыка оказали огромное эстетическое воздействие на зал. А когда человек сострадает, он становится чище и лучше, говорил Андрей Миронов.

… Прозвучали последние слова литературно-музыкальной композиции. Аплодировать начали не сразу, некоторые, как и я, сидели потрясённые услышанным. Затем десятки зрителей пошли с букетами к Ольге Башкиной, которая опекает ленинградцев, заботится о них и много сделала для того, чтобы состоялась эта программа.

Много хороших слов было сказано и Алле Калугиной, Юрию Гурфинкелю и Раисе Беккерман.

И в заключение должна с печалью заметить: в репортаже рассказано, ЧТО происходило, но мне не удалось передать потрясение, вызванное тем, КАК это было.

Нина Дубровская