СОЕДИНЁННЫЕ ШТАТЫ НЕРАВЕНСТВА

Тимоти НОА

\»То, что вы зарабатываете, — несколько раз говорил Билл Клинтон, когда был президентом, — показатель того, что вы знаете\». Это всегда было правильным, но точка зрения Клинтона заключалась в том, что в конце 20-го века приобрело еще большую актуальность, потому что рынок трансформировали компьютеры. Экономика, основанная на производстве, сменялась экономикой, основанной на знаниях, в которой были люди высшего и низшего класса, но не очень много среднего класса.
Верхушку заняла группа, которую первый секретарь Клинтона по рабочей силе Роберт Рейх назвал \»символическими аналитиками\». Это были люди, которые \»упрощали реальность до абстрактных образов, которые можно переставлять, с которыми можно жонглировать и над которыми экспериментировать\», используя \»математические алгоритмы, правовые аргументы, финансовые уловки, научные принципы, психологические идеи\» и другие инструменты, которые редко можно получить без высшего образования. На дне были поставщики \»личных услуг\», такие как официанты, сиделки и охранники. Середина, когда-то занятая рабочими фабрик, стенографистками и другой умеренно квалифицированной рабочей силой, быстро исчезала.
Создала ли компьютеризация Великое Неравенство?

Наша история началась в 1950-х годах, на заре компьютерной эры, когда гомо сапиенс впервые начали беспокоиться, что автоматизация приведёт к массовой безработице. Экономическая теория, датируемая 19-м столетием, говорила, что этого не может произойти, потому что количество рабочих мест не фиксированное; новая машина может устранить рабочие места в одной части экономики, но она также создаст рабочие места в другой части. Например, кого-то должны взять на работу, чтобы делать эти новые машины. Но, как отметили экономисты Фрэнк Леви из Массачусетского технологического института и Ричард Дж. Мернейн из Гарварда, компьютеры представляют собой совсем другой тип новой машины. Раньше технология выполняла физические задачи. (Вспомните, кошмар Джона Генри — паровой молот.) Компьютеры были предназначены для выполнения когнитивных задач. (Вспомните, кошмар Гарри Каспарова — компьютер \»Deep Blue\» компании \»IBM\».) Теоретически не было предела видам работ, которые компьютеры в конечном итоге могут выполнять. В 1964 году несколько видных американцев, в том числе прошлые и будущие лауреаты Нобелевской премии Лайнус Полинг и Гуннар Мюрдаль, написали президенту Линдону Джонсону, чтобы предупредить его о \»системе почти неограниченного производственного потенциала, который требует всё меньше человеческого труда.\»

Такая антиутопия может ещё когда-нибудь сбыться. Но до сих пор традиционная экономическая теория держится достаточно хорошо. Компьютеры ликвидируют рабочие места, но они также и создают рабочие места. Проблема в том, утверждают Леви и Мернейн, что те рабочие места, которые компьютеры, как правило, устраняют — это те, которые требуют каких-то знаний, но не очень больших, именно та ниша, которую ранее занимал умеренно квалифицированный средний класс рабочих.

Возьмём, к примеру, печальную повесть о банковском счетоводе (человек, который сидит в операционном зале банка и решает текущие проблемы клиентов: выдаёт и кладёт на счёт деньги, открывает и закрывает счета и прочее — прим. perevodika.ru). Когда вы в последний раз видели хоть одного? В 1970-х годах число счетоводов банка росло больше, чем на 85 процентов. Это была одна из наиболее быстро растущих профессий страны, и для этого требовался только аттестат средней школы. В 1970 году банковские счетоводы в среднем получали около 90 долл. в неделю, что в долларах 2010 года означает годовую заработную плату в примерно 26000 долл. Но за последние 30 лет люди практически прекратили приходить в банк; вместо этого они начали использовать банкомат на улице и в конце концов научились управлять своими счетами с персональных компьютеров или мобильных телефонов.

Сегодня категория \»счетовод банка\» — это одна из самых медленно растущих профессий в стране. Бюро трудовой статистики прогнозирует ничтожные 6 процентов роста в течение следующего десятилетия. Эта работа в настоящее время оплачивается чуть ниже, чем в 1970 году, принося в среднем около 25000 долл. в год.

Такая же история повторяется с аналогичными профессиями — кассирами, машинистками, сварщиками, фермерами, ремонтниками приборов (последняя уже настолько устарела, что никто даже не заботится о том, чтобы придумать подходящее существительное женского рода) — умеренно квалифицированная рабочая сила истощается. Эта тенденция характерна не только для Соединённых Штатов. У японцев есть для этого слово — kudoka . Дэвид Аутор, экономист МТИ, называет это \»поляризацией работы\», он показал, что примерно в той же мере это происходит и в Европейском Союзе. Но Аутор охотно признает, что вызванная компьютерами поляризация работы не может объяснить всей тенденции к неравенству доходов в Соединённых Штатах, потому что неравенство доходов гораздо выше в Соединённых Штатах, чем в Европе.

Другая проблема, которая возникает, когда вы пытаетесь приписать тенденцию неравенства доходов компьютерам, состоит в том, что Великое Неравенство началось в конце 1970-х годов, задолго до того, как большинство людей увидели персональный компьютер. В конце 1990-х, когда бизнес ринулся в Интернет, неравенство немного замедлилось. Если бы компьютеры были единственным фактором, вызывающим неравенство, или даже основным фактором, то должно было произойти наоборот. Наконец, проблема заключается в том, что прибавка к доходам выпускников колледжа или магистратуры постепенно уменьшается при более высоких доходах, даже когда неравенство в доходах усиливается. Если бы компьютеры требовали всё более высокого уровня образования, чтобы управлять постоянно растущим объёмом информации во все более напоминающем рококо стиле, то можно было бы ожидать, чтобы самые богатые люди были самыми большими ботаниками. Но это не так.

Здесь, таким образом, заключается дилемма. Мы знаем, что компьютеры вызвали повышение зарплаты у более высокообразованных работников, но мы не можем доказать, что компьютеры вызвали Великое Неравенство. Что же такого особенного о компьютерах? Экономисты Гарварда Клаудиа Голдин и Лоуренс Кац предлагают интересный ответ: ничего!

Да, Голдин и Кац утверждают, что компьютерные технологии оказали большое воздействие на экономику. Но это влияние было не большим, чем у других технологий, внедрённых в 20-м веке, начиная с динамо-машины в 1900 году, от которой Генри Адамс упал в обморок на Парижской выставке. Между 1909 и 1929 годами, как отмечают в своей книге 2008 года Кац и Голдин, \»Гонка между образованием и технологией\», доля производственных мощностей, приобретённых путем покупки электроэнергии, увеличилась в шесть раз. С 1917 по 1930 г. доля домов в США с электроэнергией увеличилась с 24 до 80 процентов. Для сравнения, с 1984 по 2003 г. доля работников в США, использующих компьютеры, выросла с 25 до 57 процентов. Использование компьютеров быстро распространилось, но не так быстро, как электроэнергия в первой половине 20-го века. \»Технологические изменения, основанные на навыках, — это не новость\», — написали Кац и Голдин в своей работе 2009 года — и этот процесс не очень ускорился в конце двадцатого века\».

Современная культура настолько зациклилась на компьютерной революции, что само слово \»технология\» стало неофициальным синонимом слова \»компьютеры\». Но до компьютеров мы были свидетелями технологических революций, вызванных появлением автомобиля, самолета, радио, телевидения, стиральной машины, копировальной машины, а также многих других устройств. Большинство из этих ранних изобретений имели почти такой же эффект, что и компьютер — то есть, они повышали спрос на всё более высококвалифицированных рабочих. Но (возможно, за исключением радио) ни одно из этих потребительских нововведений не совпало с ростом неравенства. Почему?
“Slate”