Зигмунд Фрейд и бремя страстей человеческих

Разговор с немецкой журналисткой крутился вокруг главных примет ХХ века и его знаковых фигур. Я перебрала нескольких, но моя молодая приятельница их отвергла и решительно возразила: «Нет, знаковая фигура столетия – Зигмунд Фрейд. Он повернул человечество к индивидуальности, к личности. Он – Колумб нашего времени. Тот открыл Америку, а он – человеческую природу. Он изменил наши представления о самих себе. Его мысли дали нам мощный стимул к самопознанию».

Фрейд в советской России

Во времена моей юности в нашей стране имя Фрейда, если и употреблялось, то непременно с гнусным эпитетом. На Западе бушевала сексуальная революция, дорогу которой в известной мере проложил он. Но в Стране Советов секса, как известно, не было. «Железный занавес» надёжно отделял нас от западного мира. Но даже сквозь него просочились сведения, что после Второй мировой войны психоанализ буквально захлестнул США, став там чуть ли не второй религией. Позже выяснилось, что и Европа развивались в «силовом поле фрейдизма».

Найти в советское время работы Фрейда было нелегко, хотя его переводили и широко издавали и до революции, и в первое время после. В 1920-х годах фрейдизм пытались поставить на службу утопической задаче перековки человека. В Москве до конца 1925 года работал Государственный психоаналитический институт, где в течение года успела поработать Сабина Шпильрейн, ученица Юнга и Фрейда, пионер психоанализа, о трагической судьбе которой сегодня пишут книги. Фрейдизмом интересовался сам Троцкий. Ранний советский психоанализ был политизирован сверх всякой меры. «Инженеры человеческих душ», бросив вызов Творцу, смело взялись за формирование. Индивидуальность должна была уступить в нём массовому, общественному началу. Переломить человеческую природу с помощью односторонне прочитанного Фрейда! Согласитесь, это ведь почище, чем базаровские сапоги всмятку?! Но ведь Homosowetikusбыл выкован!!!

При этом в середине 1930-х годов психоанализ, педология, а заодно и генетика были объявлены «лженаукой», их прокляли и заклеймили. Труды Фрейда и его учеников упрятали в библиотечные спецхраны. Именно там, будучи аспиранткой по кафедре зарубежной литературы, я знакомилась с ними в начале 60-х, поскольку реферат по философии, необходимый для сдачи кандидатского минимума, я взялась писать о психоанализе Фрейда. Тридцать лет и три года (как в сказке!) пришлось ждать, чтобы прочесть на родном языке книгу об истории психоанализа в России. Её автор – талантливый молодой исследователь Александр Эткинд. Но вернёмся к нашему герою.

Начало биографии

Зигмунд Фрейд родился 158 лет назад в моравском городке Фрайберге на окраине Австро-Венгерской империи. Его отец Якоб Фрейд, немолодой еврей родом из Галиции, не очень успешно торговавший шерстью и тканями, в 1855 году женился третьим браком на двадцатилетней Амалии Натансон и через год сделал две записи на полях семейной Библии: «Мой отец равви Шломо умер 21 февраля 1856 года» и «Мой сын Шломо Сигизмунд родился во вторник, 6 мая». Зиги (так звали мальчика домашние) был первым из восьми детей, которых произвела на свет Амалия, миловидная и жизнерадостная женщина. Зиги был её любимцем, и её обожание позволяло мальчику чувствовать себя избранником. Позже он напишет: «Моя сила коренится в моих отношениях с матерью; тот, кто был любимцем своей матери, на всю жизнь сохранит это ощущение победителя, эту уверенность в успехе, которая, несомненно, влечёт за собой реальный успех».

Якоб Фрейд был суровым отцом, но тоже верил в звезду сына и из последнего тянулся, чтобы Зиги получил достойное образование. Мальчику было 4 года, когда семья перебралась в Вену и поселилась в еврейском квартале. Для Фрейда Вена не была городом вальсов и голубого Дуная. Рождались дети, дела отца шли не блестяще, и это омрачало жизнь, но своя комнатка у него была. В реальной и в высшей гимназиях Зиги учился блестяще. Он очень быстро выучил английский, латинский и лревнегреческий языки. Из трёх доступных еврею специальностей: коммерция, юриспруденция, медицина – выбрана была последняя.

Став студентом, Фрейд записал своё имя на немецкий манер – Зигмунд, но от еврейства не отрёкся. В 1881 году Фрейд получил степень доктора медицины и, хотя готовил себя к карьере исследователя, материальные соображения взяли верх, он начал практикующим врачом в городской больнице. Он работал и хирургом, и дерматологом, а затем занялся неврологией. Ему было 26, когда в Гамбурге он познакомился с двадцатилетней Мартой Бернайс. Её семья пользовалась большим почётом: дед – известный раввин, братья отца – профессора университетов. Влюблённый Фрейд сделал предложение, но дальше помолвки дело не пошло: его положение сочли недостаточно прочным. В силу развитого в Вене бытового антисемитизма перспективы для карьерного роста у жениха были ничтожны.

Борьба в одиночку, или Героический период

Получив в 1885 году звание приват-доцента по неврологии, Фрейд добился стипендии для стажировки при клинике, в глазах Фрейда – «Наполеона неврозов», профессора Жана Шарко (помните душ Шарко?). Здесь Фрейд познакомился с гипнозом как средством диагностики и лечения душевных заболеваний. Вернувшись из Парижа через год, он открыл свою частную практику и женился на Марте. Первые 10 лет брака он был счастлив. Женившись чуть ли ни девственником, он не изменял жене, хоть и признался Юнгу, что его мучают эротические сны. Однако, услышав ответ: «Нет ничего проще избавиться от наваждения! Стоит только немного раскошелиться», – он пришёл в ужас: «Я ведь женат! Уважающий себя человек должен уметь держать себя в руках!»

Но частые беременности Марты его озадачили. После рождения в 1895 году дочери Анны (последнего, шестого ребёнка) Фрейд, измученный проблемой контролирования рождаемости, потерял интерес к практической стороне секса. «Я был рад этому, – сказал он Юнгу, – поскольку смог целиком сосредоточиться на теоретической».

Он шёл путём исканий, ошибок и заблуждений, подчас ему казалось, что он в тупике. Несколько лет он занимался гипнозом, затем совместно со старшим коллегой психиатром Йозефом Брейером разрабатывал особый метод терапии неврозов – «метод катарсиса» (результатом явилась их монография «Этюды об истерии», 1895).

«Случай Анны О.» (под этим шифром скрывалась пациентка Брейера Берта Паппенхайм, которую Фрейд в лекциях о психоанализе, прочитанных в США в 1909 году, назовёт «первой дамой психоанализа») сыграл роль катализатора. Сосредоточившись на «комплексах», этих бессознательных аффективных побуждениях, возникающих в детстве и влияющих на жизнь взрослых (среди них Эдипов комплекс – сексуально окрашенное бессознательное влечение мальчика к матери и неприязнь к отцу как к сопернику), Фрейд перешёл к «методу свободных ассоциаций» и, наконец, двигаясь осторожно, сомневаясь, семь раз обдумывая, пришёл к психоанализу.

Открытие подсознания

Решающим событием на пути к фундаментальному открытию явилась смерть отца. Наблюдая и изучая собственную тоску и депрессию, анализируя сны, он понял, что под поверхностью его горя скрывается чувство вины: в детстве он ревновал мать к отцу и тяготился его присутствием. Одновременно он обнаружил ценность сновидений для понимания подсознательного. Мысль о том, что ночные видения – это код потаённых желаний в образах-символах, легла в основу самой значительной из его ранних работ – «Толкования сновидений» (1900). Подавленные инстинкты, вытесненные в подсознание, неосознанно управляют человеком и формируют мотивы его поведения. Самым сильным инстинктом Фрейд считал сексуальный (либидо). Отречение от сексуальных потребностей, подавление их влияет на душевное здоровье. Одна за другой стали появляться новые работы: «Три очерка по теории сексуальности», «Леонардо да Винчи и воспоминания о его детстве», «Тотем и табу». Последнее сочинение вызвало страшный скандал, поскольку автор свёл религию к коллективному неврозу, от которого он хотел освободить человечество.

Проявляя мужество и независимость, он искал и открывал истины, не постижимые для других, но вызвал лишь насмешки и издевательства. Венское научное общество отвернулось от Фрейда как от шарлатана. Никто не готов был признать, что человек – марионетка бессознательного, что инстинкты первичны, что человек – раб секса. Привычный со времён античности Homosapiensв трудах Фрейда выглядит как HomoSexualis: «Мы и впредь можем столь же настойчиво подчёркивать, что интеллект человека бессилен в сравнении с жизнью его инстинктов». Впрочем, единомышленники находились. Английский врач, стоявший у истоков сексологии, Хэвлок Эллис даже раньше Фрейда уверенно утверждал, что пол и голод правят миром. Его огромный семитомный труд «Исследования по психологии пола» начал печататься уже в 1897 году. Идеи века Просвещения на исходе ХIХ столетия обесценивались на глазах. Ницше одним из первых подметил: «Культура – лишь тоненькая яблочная кожура над раскалённым хаосом».

Победное шествие психоанализа

Анализируя наблюдения над больными и самим собой (он ведь сказал: «Мой главный пациент – я сам»), Фрейд пришёл к выводу, что психика человека гораздо сложнее и динамичнее, чем представлялось ранее. Феномен сознания, связанный с деятельностью головного мозга, был достаточно изучен. Он же открыл древнейший пласт психики, который назвал Оно (сфера бессознательного). «Его содержанием является всё, что унаследовано, заложено при рождении»: это прежде всего сексуальное влечение (либидо) и агрессивный инстинкт разрушения и смерти. Оноокружено, согласно Фрейду, чем-то вроде «коркового слоя», который он назвал Эго, или Я (сфера сознания). Я выполняет функцию познания человеком внешнего мира, приспособления к нему. Воспитание, традиции и среда формируют Я. Позже Фрейд выделит в психической структуре личности ещё и Сверх-Я (социальные нормы, совесть-узда). Я и Оно пребывают в постоянном конфликте. Я сдерживает импульсы Оно. При этом происходит вытеснение из сознания влечений, что приводит к неврозам. Чрезмерное давление Сверх-Я также чревато психическим расстройством.На базе этой теории Фрейд воздвиг здание своего учения. Одна из его главных работ так и называлась – «Я и Оно», но до неё были изданы «Лекции по введению в психоанализ» (1917). Не менее важна другая – «Психология масс и анализ человеческого я».

Фрейд – уже не одинокий борец, в 1909 году возникло Венское психоаналитическое общество. В него вошли в основном врачи-евреи. Предвидя обвинения в том, что психоанализ – это еврейское детище, Фрейд предложил на пост председателя кандидатуру своего любимого ученика (они вместе ездили в США с лекциями в 1909 году) талантливого швейцарца Карла Юнга. Считая, что он вводит человечество в огромный мир неизведанного бессознательного, разгадка которого станет спасением для него, Фрейд сравнивал себя с Моисеем, который вывел евреев из египетского рабства. Он писал Юнгу: «Если я Моисей, то ты Иешуа (Иисус Навин), которому будет принадлежать земля обетованная психиатрии, на которую я смогу лишь смотреть издалека». Как известно, Моисею не суждено было войти в землю обетованную. Однако Юнг пошёл своим путём, разработав теорию коллективного бессознательного и архетипов. Выглядит парадоксально, но именно Юнг в годы нацизма, давно к тому времени разошедшийся со своим учителем Фрейдом, высказался о различиях между еврейской и арийской психологией. Впоследствии горько сожалел, но слово – не воробей. Сам Фрейд настаивал на универсальном характере открытых психоанализом закономерностей функционирования психики человека.

Приглашение в США, появление научной школы, международные психоаналитические конгрессы – это было признанием. Психоанализ доказал свою эффективность при излечении психических травм и нервных шоковых состояний, от которых страдали многие участники Первой мировой войны. Укреплению позиций фрейдизма способствовало успешное применение его идей в ряде областей гуманитарного знания (антропологии, этнографии, криминологии, искусствознания). Не случайно Эйнштейн пишет Фрейду, что его учение оказало «огромное воздействие на мировоззрение нашей эры». Открыв на рубеже веков бессознательное, Фрейд положил начало грандиозному философскому культурному движению ХХ века.

Фрейд умер в 1939 году в Лондоне, где был принят после аншлюса Австрии вместе с женой и младшей дочерью Анной, тоже психоаналитиком. Его спасла мировая слава. Нацисты жгли его книги, но самого профессора отпустили, конфисковав имущество. Огромный выкуп внесла его ученица греческая принцесса Мари Бонапарт. Четыре сестры Фрейда погибли от рук нацистов, три из них – в газовых камерах Освенцима и Треблинки. Фрейд последние 16 лет тяжко болел, перенёс около 30 операций из-за рака ротовой полости (сказалась многолетнее пристрастие к гаванским сигарам, которых он выкуривал не меньше 20 в день), страшно мучился, не мог есть, и домашний врач, выполняя его волю, ввёл смертельную дозу морфия.

В 1989 году мир отмечал 50-летие со дня смерти Фрейда. Парижский литературный журнал, посвятивший учёному специальный номер, утверждал: «Можно быть за или против психоанализа, но отныне мы живём в пространстве, которое он очертил. Споры теперь идут не о самом существовании бессознательного, а, скорее, о правильном его понимании». Из скромной терапии неврозов фрейдизм превратился в мировоззрение, претендующее на тотальное объяснение действительности. Правда, такое объяснение, исходя из «нижних этажей» человеческой психики, неизбежно вело к упрощению, на что указывали многие философы от Бердяева до Эриха Фромма. Споры о Фрейде не утихают.

Одно несомненно: влияние психоанализа пронизывает самую ткань сегодняшней западной цивилизации – от произведений искусства до будничных реалий. Ведущие школы западной философии – феноменология, экзистенциализм, герменевтика, философская антропология – испытали воздействие фрейдизма. Трудно назвать какого-то выдающегося писателя или искусствоведа ХХ столетия, а подчас и целое эстетическое течение, которые избежали бы влияния фрейдовских идей. Сюрреализм, «новый» роман, театр абсурда и весь сегодняшний постмодернизм выросли на почве фрейдизма. Влияние Фрейда сказалось и на таких социальных сдвигах как сексуальная революция, движение «новых левых», феминистское движение и др. Это не должно удивлять, если понимать, что психоанализ по своей природе есть борьба, конфликт. А сам Фрейд, человек сложный, противоречивый, страдающий, в своей мужественной и бескомпромиссной борьбе за истину явился, по словам Цвейга, «беспощадным разрушителем всяческих иллюзий».

Грета Ионкис